Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

впереди прекратилась.

Перестроив свои корабли клином с «Фусо» во главе, Камимура приказал командирам

быть готовыми к открытию огня и поднять стеньговые флаги. Транспорты, стараясь держать

подобие строя двух колонн, как стадо овец на заклание плелись за броненосным клином. Все,

кто только мог на кораблях и судах нервно вглядывались в туманную дымку впереди, но

ничего не происходило. Пять, десять, пятнадцать минут… Туман постепенно редел, лениво

приподнимаясь… Напряжение уже зашкаливало за предел нормального восприятия

окружающего, вот-вот должна была наступить развязка.

Нервы были взвинчены у всех. Не был исключением и сам адмирал. Камимура оперся на

поручень мостика, сжав его так, что заболели пальцы. Если сейчас корабли русских вывалятся

из тумана под его пушки, есть прекрасный шанс одного-двух расстрелять в упор, если

серьезно повредить первыми же выстрелами главного калибра. А для его «Фусо», то и

среднего. Но если выбросить первые залпы в воду, все может кончиться очень и очень плохо.

Он прекрасно осознавал, что при видимости менее тридцати пяти кабельтов у быстроходного

бронепалубника есть шанс подскочить на минный выстрел даже к броненосцу. Пусть это и

будет почти гарантированным самоубийством, но такой размен сделает честь и вечную славу

любому крейсерскому командиру на него решившемуся. А тут в тумане бродит не один такой

крейсер, и не один такой командир, а скорее всего вся четверка…

Но начать отход... Перед заведомо слабейшим врагом, да еще подставить вверенный ему

конвой? На такое Камимура пойти не мог. И в этот момент на концевом транспорте истошно

взвыла сирена.

В юго-западной части горизонта туманное молоко приподнялось достаточно высоко,

чтобы из него проявились два трехтрубных силуэта, идущих расходящимся с японцами

курсом и уже подходящих слева к кильватерным следам японских кораблей…

Забухали пристрелочные выстрелы с «Ивате». «Идзумо» без команды флагмана резко

ускорился выходя систершипу под нос. Это делалось, конечно, для того, чтобы так же

вступить в бой, ибо пока «Ивате» перекрывал ему директрису своим корпусом. Здесь их

догнал сигнал Камимуры: «Ивате» и «Идзумо» преследовать. Контакт с транспортами не

терять». Набирая ход, броненосные крейсера синхронно начали ложиться на курс догона.

В сторону русских кораблей полетели и снаряды «Якумо», сбросившего скорость,

убирая таким образом с визиров своих прицелов концевого купца, у борта которого вдруг

взбухли два всплеска воды от русских снарядов, по целику направленнх в «Якумо», но

давших существенный недолет.

Третий снаряд пристрелочного полузалпа «Олега», а это именно он шел в кильватер

«Богатырю», вломился в кормовой трюм «Цуруга-Мару», где взорвался и поджег тюки с

шинелями и ящики с армейской зимней обувью. Это случилось в тот самый момент, когда

первый десятидюймовый снаряд «Якумо» вздыбил огромный фонтан воды метрах в ста от

форштевня «Богатыря». Так начался второй бой у Чемульпо. Или «Русская рулетка в тумане»,

как, с легкого словца Кроуна, в нашем флоте неофициально зовется это сражение за конвой

между четырьмя нашими бронепалубниками и таким же количеством броненосных

корейсеров у японцев. Но с одним существенным добавлением у последних в виде

быстроходного броненосца…

Прекрасное описание этого боестолкновения, сведшегося к нескольким попыткам

русских крейсеров прорваться к транспортам с кормовых курсовых углов японского

походного ордера, дано в книге адмирала Моласа «Русско-японская война: дневник

начальника штаба ТОФ». В ходе этих не слишком настойчивых наскоков с нашей стороны,

Камимура смог довольно успешно силами своих пяти броненосных кораблей оборонять

караван, полным ходом, не соблюдая строя, устремившийся ко входу в спасительную гавань.

Спасительную до того момента, как первые три транспорта, а затем и еще два, подорвались на

русских минах, выставленных за три часа до этого тремя крейсерами Грамматчикова перед

самым входом на Чемульпинский фарватер.

Русские командиры определенно сочли этот результат удовлетворительным. Поэтому в

два часа пополудни силуэты их кораблей окончательно растаяли на горизонте, оставив

Хикондзе Камимуру перед печальной необходимостью заняться спасением тех и того, что еще

можно было спасти с трех затонувших пароходов, одного почти на половину выгоревшего и