Admin - i b654e578be7da6c9

Солдат, который пытался удержать гренадер, потоптался у входа, а потом подошел ко мне.

- Что это, ваш бродь? Что происходит?

- Власть меняется. Новый закон будет.

Солдат захлопал глазами, и я ему ободряюще улыбнулся. Ничего, скоро поймет, что случилось.

Довольно быстро Панов вернулся - раскрасневшийся, в расстегнутом у горла мундире.

- Взяли! - выдохнул он. - Караул поставил. Теперь куда?

Гренадеры, спустившиеся вслед за ним, обступили своего командира, с радостным ожиданием поглядывая на него сверху вниз. Панов махнул им рукой, и вся толпа пошла за ним - обратно на Дворцовую площадь. Они шли со знаменами, но в полном беспорядке, вдохновленные своими же действиями. Сейчас они могли бы сравнять горы и повернуть реки, дай им только волю. И когда от группы всадников отделился один и закричал толпе: "Стой!", ему дружно ответили: "Мы - за Константина!"

- Это - Николай! - сказал я Панову. - Арестовать его!

Поручик дико посмотрел на меня, но скомандовал:

- Взять!

Человек двадцать обнаженными штыками оттеснила свиту императора. Несколько гренадеров окружили лошадь Николая, наставили на него штыки и принудили спешиться. Император растерянно стоял, не понимая, что происходит. Солдаты тоже слегка растерялись. Тогда я пробился к самому царю и внятно сказал:

- Вы низложены. Отдайте оружие поручику!

Николай побледнел, нервно дернул за эфес, Панов подскочил и взял из рук царя шпагу.

- Командуйте войскам сдаваться! - жестко сказал я. - Или нет. Лучше передайте командование на поручика. Крови больше не будет.

Гренадеры, которые успели уйти вперед, пока мы разбирались с императором, остановились, частично смешавшись с войсками, которых вызвал император. Наверняка, слух об аресте пошел дальше, поднимая волну удивления и каких-то не оформившихся еще надежд на лучшее.

- Поручику?! Бригадой?! Да никогда! - вдруг заверещал Николай.

Я чувствительно сунул ему под дых, так что он закашлялся и согнулся.

- Не надо, ваше величество. Я - человек мирный. А вот у солдат - ружья. Со штыками. Знаете, что бывает, когда штык попадает в тело? Тут каждый может об этом порассказать. И показать тоже. На вашем примере. Так что давайте без эксцессов. Мирно давайте. Может, вас и не потребуется убивать.

- Вам это с рук не сойдет, - придушенно просипел Николай.

- Это мы еще посмотрим, - я улыбнулся. - Отдайте приказ!

Николая водрузили обратно на коня, двое гренадеров взяли лошадь под уздцы с двух сторон и повлекли императора к войскам. Навстречу ему уже скакали какие-то офицеры. Не доехав до нас, они остановились, спешились и подбежали к Николаю.

- Отныне... - прохрипел император. Чувствовалось, что ему тяжело говорить, и он просто заставляет себя шевелить языком и выталкивать непослушные слова. - Отныне... Командование всеми подразделениями передается поручику...

- Генералу, - перебил я. - Панову Николаю Алексеевичу.

- Генералу Панову Николаю Алексеевичу, - послушно повторил Николай и указал на поручика. После чего закрыл глаза и обмяк в седле. Гренадеры сняли его вниз и взяли под руки, чтобы император совсем уж не свалился на землю.

Панов взгромоздился на лошадь и громогласно заявил, чуть ли не срывая голос:

- Полки!! Слушай мою команду! Поротно, поворот кругом, шагом маар-рш!

Потом склонился к шее коня и тихо меня спросил:

- Константин Владимирович? А что же дальше-то?

- Дальше? Нужно выводить людей с площади и разводить по казармам. Да и всех - по казармам. На улицы - усиленные патрули. Сейчас встретимся с Оболенским, скажем ему о результатах вашей атаки на Зимний. Потом надобно собрать все руководство и пусть принимают решения. Которые в самом начале планировали. По изменению строя. Я точно не помню, что там хотели, - споров много было, а к чему конкретному пришли, так и не понял. В общем, идите, радуйте князя, - я улыбнулся и хлопнул лошадь Панова по крупу.

И герой восстания, приведший его к победе, свежеиспеченный генерал двадцати одного года гордо выехал на царском коне к войскам, уходившим с Сенатской площади.

7.

Оболенский казался растерянным. Видимо, когда его избирали очередным диктатором на площади, он и думать не мог ни о какой победе. Всё, что ему хотелось - довести до конца начатое. Он прекрасно понимал, что за смерть Милорадовича спросят с него. И за стрельбу по конногвардейцам - тоже. Надо было стоять до конца, а преимущество в силах явно оставалось за Николаем. И вот - чудесное избавление от возможной кары. Теперь необходимо было срочно менять линию поведения и как-то соотносить свои действия с возникшими реалиями. На такой случай Оболенский не рассчитывал.