Admin - i 6628ba21ca3da5b2

Так, или примерно так было написано в энциклопедии.

Прямо не планета, а мечта всяких хиппи, пустотников, орбитальнцев и прочих течений возрождавшихся и отмирающих в обитаемой галактике за века ее существования. Даже удивительно, что планету не атакуют караваны паломников и просто чокнутых, непрестанно ищущих смысл жизни в, так называемом, единении с природой. Наверное, виной тому, что ежегодно открывается десятки новых планет. За всеми не уследишь, а эдемцам это только на пользу. Информация о планете не то чтобы умалчивалась, просто особо не афишировалась.

Еще автор статьи утверждал, что эдемцы сплошь гуманисты и вегетарианцы. Первое обуславливало второе. Все вместе обусловлено опять-таки телепатическими способностями. Трудно совершать гадости, обманывать, когда все твои помыслы и мотивы - открытая книга. В статье аргументировано утверждалось, что за века эволюции само понятие обмана, или какого иного неблаговидного поступка стерлось, ушло из обихода аборигенов, настолько, что они не понимают, как это может быть.

Как дети.

Но отнюдь не наивные дети, ибо умение читать мысли несет некоторые преимущества.

Или, как святые.

Я усмехнулся.

Мой проводник усмехнулся в ответ, то ли прочитав мои мысли, то ли почувствовав настроение.

По заверению автора статьи, эдемцы не могли обидеть даже мухи. Какое-никакое, а живое существо.

Тем более странно, зачем им понадобился я.

Я был первым человеком, ступившим за землю Эдема за последние пятнадцать лет.

И я был палачом.

Мы двигались по лесу. Не тому захаращенному лесу, что любят изображать режиссеры второсортных лент, желая пробрать зрителя атмосферой чужой, враждебной планеты. И не тому ухоженному лесочку, более похожему на городской парк, который всплывает в памяти, едва стоит подумать об идеальном обществе. Лес Эдема был обычным таким лесом, кое-где приходилось перелезать через поваленные деревья, где-то раздвигать ветки не в меру разросшегося кустарника.

Интересно, почему, так называемые, экологические цивилизации тяготеют к лесу? В пустыне единение с природой нисколько не меньше, если не больше. Ну ладно пустыня - жрать нечего, воды мало, но ведь есть же еще и степи, саванны, тундры, в конце концов.

Наконец, мы с проводником вышли на поляну. Деревня, или что-то в этом роде. Как и ожидалось - дома, сплетенные из лиан, любовно прислоненные к стволам вековых деревьев.

Меня всегда напрягали все эти фермерско-общинные поселения. Когда милые улыбки прикрывают злость, а нарочитая простота - ширма для клокочущих внутри демонов. Кому, как не палачу знать это.

Впрочем, здесь я ничего такого не почувствовал.

На порогах домов, как, впрочем и во всей деревне, никого не было, ни души. Интересно, они ушли по делам, или это в честь меня?

- Нам сюда.

Проводник указал на далеко отстоящее от остальных "строение". Такой же дом, сплетенный из растений. Вместо двери - прислоненный щит. Насколько я мог заметить - без замков.

На тюрьму не очень похоже.

Во всяком случае - на привычную мне тюрьму.

Внутри сидел абориген.

На кровати.

Нормальной такой, вполне человеческой кровати, деревянной, высокую спинку украшала сложная и красивая резьба. Исходя из виденного мной до сих пор, ожидалась подстилка из сухих листьев, на худой конец - домотканая циновка. Впрочем, листья были, восстанавливая мое представление о мире, они покрывали пол.

Абориген отличался от того, что встречал меня, хотя неподготовленному человеку местные казались бы все на одно лицо. Нас - палачей специально учат различать особей необычных видов, будь то ящерицы с Иилана, или похожие на густой туман Фогги.

Но не только внешность отличала обитателя отдельного жилища. Подавленность, страх, растерянность, еще куча родственных эмоций буквально пропитывали воздух. Их с легкостью почувствовал бы и обычный человек, не говоря уже о телепате.

Абориген на кровати поднял на меня свои большие глаза.

"Я... я убил!" - набатом врезалось в мозг.

Как всегда, происходящее я видел глазами жертвы. Чувствовал, переживал или радовался, вместе с ней. То, что сегодняшняя жертва была также телепатом - стократ, тысячекрат усиливало ощущения. Легкий страх превращался в сковывающий члены ужас, а сомнение трансформировалось в почти безумное отчаяние.

С трудом вырвавшись из плена чужих воспоминаний и эмоций, я машинально помотал головой, словно это могло помочь.

Впрочем, что хотел, что должен, я увидел.