Admin - i 1495e07c15fb5d3e

- Il Catalogo di tutte... le principale et più... honorate cortigiane di Venezia.

Задумавшись, белокожая красавица неуверенно сложила чужеземные слова в понятную речь:

- Перечень всех основных и наиболее уважаемых куртизанок Венеции.

Озадаченно похлопав глазами (кто такие куртизанки, и за что они уважаемы?), Авдотья на чистом упрямстве продолжила продираться сквозь итальянское письмо. И всего через каких-то десять минут поняла, что видит перед собой настоящее чудо!.. Явленное в виде стихотворных и философских трудов неизвестных ей девиц благородного происхождения, неких Туллии д"Арагон и Вероники Франко . Немало удивившись такому открытию и печально повздыхав (наверняка ведь вирши о любви писаны!) ценительница итальянской и испанской поэзии бережно вернула на место ставшие вдруг удивительно притягательными листки.

- История и причины Великого раскола христианской церкви.

Опасливо поглядев на Митину рукопись (вдобавок ко всему еще и отмеченную его личной тугрой), боярыня обратила свой взгляд на последнюю стопку.

- Четвертые приключения Ивана-морехода: путешествие за семь морей!..

Вспыхнув румянцем радости и предвкушающей надежды, она немедля завладела нежданным сокровищем.

Р-бум!!!

Не обращая внимания на очередной пушечный залп (уже второй и запланированных десяти) Авдотья расположилась в стульце поудобнее и погрузилась в сказочный мир. Причем так глубоко и надолго, что только робкий стук в дверь Опочивальни заставил ее вынырнуть обратно. С горестным вздохом отложив недочитанную (и что еще хуже - еще и недописанную) сказку, боярыня вложила все свое раздражение в короткое и очень сухое разрешение войти.

- Манефа!?! Да как ты посмела...

Сжавшись и всем своим видом отображая полную покорность судьбе, опальная служанка осмелилась напомнить госпоже о времени. Та, в свою очередь, глянула за окно в вечерние сумерки, коротко охнула и вскочила на ноги - тут же даровав челядинке свою милость, а вместе с ней и полное прощение.

- Все ли приуготовили?

- Как есть все, матушка-боярыня.

Вылетев живым вихрем в смежные покои (и совершенно позабыв про снятые полусапожки), босоногая красавица тут же принялась все торопливо проверять:

- Не сильно ли горяча вода?

Сунув ладонь в громадную дубовую лохань, боярыня Евдокия Фоминишна лично убедилась - водичка в самый раз. Вылила в нее поочередно содержимое трех скляниц и размешала (отчего по мыльне потек легкий аромат луговых трав), затем оценила мягкость рушников и чистоту льняных простынок, духовитость лыкового мочала и... И все, больше ничего не успела - в покои быстро просочился взбудораженный чем-то супруг. Махнул повелительно ближней дворне, чтобы немедля убиралась прочь, мимоходом заглянул в Опочивальню, и - взял благоверную в плен своих объятий.

- Люблю тебя, люблю больше жизни!..

Запечатав удивленные уста длинным и на диво нежным поцелуем, напоследок Петр Лукич чувствительно тиснул любимую жену ниже пояса - и вышел прочь, всего за несколько мгновений до прихода смертельно уставшего Великого князя. Его живое серебро волос выцвело едва ли не в седину, лицо заметно осунулось и побледнело, и лишь сапфиры глаз светились каким-то мрачным удовлетворением... Всплеснув руками и моментально позабыв о муже с его неприличными нежностями, Авдотья закружилась вокруг своего соколика - помогая ему избавиться от почти негнущихся из-за обильного золотого шитья и частой россыпи драгоценных камней коронационных одеяний. Затем едва ли не бегом метнулась в Опочивальню за небольшой шкатулкой, чьи внутренности были оклеены толстыми пластинами янтаря и хранили в себе исключительно опасный предмет - рубиновые четки государя Димитрия Иоанновича.

- Прими, господин мой.

Семнадцатилетний властитель, кое-как забравшийся в исходящую травянистым парком воду, нехотя приоткрыл веки.

Бульк!..

Вывалившись из янтарного нутра шкатулки, багряно-темные бусины чуть плеснули брызгами и без малейшего промедления осели на подставленной хозяйской ладони. Минута, другая - и как-то незаметно ушли тени под глазами, а на бледные, еще не знавшие касания бритвенного лезвия щеки вернулся легкий румянец. Да и длинные пряди волос вроде бы стали чуть-чуть отдавать живым серебром...

- Ф-фух!..

Фыркнув от попавшей на нос воды, затем широко зевнув и потянувшись, государь всея Литвы довольно бодро сел в лохани. Еще раз зевнул, небрежно выкинул кроваво-красные четки на стоящую неподалеку лавку - и оглушил свою челядинку всего одной короткой фразой: