Жан-Жак Руссо: Рассуждение о начале и основании неравенства между людьми

Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь!

Я имею честь приписать Вашему Сиятельству перевод Рассуждение о Неравенстве Между Людьми. Признаюсь и что такое приношение мало в рассуждении Вас; но ведаю я то, что свойство великих душ, есть рассматривать чистосердечие, а не важность приношения, и что всякая жертва для них приятна: а как я не имею средства лучшего принести мою благодарность за благоволение Вашего Сиятельства о первом моем переводе, то чтобы чувствования оной не остались без засвидетельствования, предпринял я в знак того признания, которым я вам обязан посвятить книгу сию Вашему Сиятельству.

Сочинителя сего рассуждения славится тем, что родился он в такой стране, в которой может свободно объявлять мнения свои: когда бы он мог предусмотреть сие цветущее состояние России, в котором мы ныне под благословенною держаною Премудрой нашей Монархининаходимся, то без сомнения оставил бы он свои похвалы.

Бывали такие времена в России, в которые гордость была предметом людей занимающих высокие степени, в которые управляющие, стараясь удержать в наивысшем порабощении прочих, не допускали не только говорить, о каких-либо обстоятельствах, но и запрещалось упоминать об истинных мнениях. Сии времена с мрачностью тех грубых веков протекли, а цветущее состояние, ныне вознесенное на толь высокую степень России, доказывает, что не принуждение, но добродетель умножает усердие к монархам истинную преданность к общей пользе, и венчает всякое благосостояние народное.

Благополучны мы по истине, что рождены в такой век, в которой просвещение блистает в совершенной своей славе, в которой добродетель беспримесная процветает, распространяется и торжествует, в которой благоволением нашей МОНАРХИНИ, век свой бессмертною славою увенчающийся, каждый сын благополучной нашей страны пользуется, и щедротами ее наслаждается.

Сие изливающееся блаженство на часть толь знатную человеческого рода, служит к славе Вашего Сиятельства. Вы, исполняя знаменитые труды свои в доверенных Вам делах, споспешествуете намерениям премудрой нашей Государыни. Слава, с какою Вы все то исполняете и добродетельные Вашей души свойства, обязывают всех чувствовать, колико мы Вами одолжены: ибо должность есть каждого сына отечества иметь признание к пекущимся толь знаменито о пользе общества.

За благо примите, Милостивой Государь, сие мое приношение, как знак того признания, которое меня принуждает прославлять Ваши добродетели, и наполняет сердце мое тою искренностью и глубочайшим почтением, с каким я имею честь быть,

Сиятельнейший граф, Милостивый государь

Вашего сиятельства покорный слуга Павел Потемкин .

Самое полезное и меньше всех известное из человеческих знаний, кажется мне, есть о человеке [1]и я осмелюсь сказать, что единая надпись храма Делфийского содержала в себе наставление гораздо нужнейшее и гораздо труднейшее всех великих нравоучительных книг. И так, я почитаю содержание сего рассуждения, за один из самых нужных вопросов, какие философия может предлагать, и по несчастью для нас, за один из самых труднейших, которые Философ решишь может: ибо, как можно познать источник неравенства между людей, если не начнешь познанием их самих? И как человек дойдет совершенно до того, чтоб мог видеть себя таким, как природа его устроила, сквозь все перемены, которые многое продолжение времен и вещей долженствовали произвести в его начальном состоянии, и различить то, что имеет от собственного своего основания, с тем, что обстоятельства и приращения его приобщили от себя к первобытному его состоянию, или в нем переменили? Подобно статуе Глаукуса, которую время, море и бури столько обезобразили, что уже она больше представляла лютого зверя, нежели Бога. Душа человеческая, изменившаяся посреди общества чрез тысячу разных причин, непрестанно возрождающихся, чрез приобретение знаний и заблуждений, чрез перемены произошедшие в сложении тел, и чрез непрестанное сражение страстей, преобразила, так сказать, вид свой, даже до того, что почти стала непознаваема; и вместо существа Действующего всегда по известным и непременным основаниям, вместо сея небесные и величественные простоты, которую Творец в нее впечатлил, находится в ней только безобразное противоположение страсти, которая о себе мнит, будто она рассуждает, и разума, который безумствует.