Дженнифер Пробст - В поисках тебя

И вот так Дилан опять оказался в колледже с женщиной, что задела его за живое, затронув даже те струны души, о которых он не подозревал.

Он ответил ей медленной, нахальной улыбкой.

— Привет, милая. Давненько не виделись.

Выражение ярости, появившееся на её лице при этом знакомом приветствии, доставило ему чертовски сильное удовольствие.

Мда. Возможно, это будет забавней, чем он рассчитывал.

***

Когда Райли пришла в себя, её поразила ослепительная белизна. Вначале она было решила, что умерла, и что небеса очень красивы и чем-то напоминают чистые линии классики. Сводчатые потолки, стены, пушистый ковёр — всё это было белым. Впечатление элегантности усиливалось замысловатой люстрой из свисающих четырьмя ярусами жемчужин и кристаллов. Дальний конец комнаты занимал огромный, облицованный мрамором камин. Время от времени потрескивали брёвна. Перекатившись на бок, она заметила, что лежит на длинном белом диване, и рядом стоят подходящие по стилю кресла такого же цвета. Что-что, а цвета на небесах подбирали. Было бы так жаль, если бы взгляд застрял на чём-то цветном.

Посмотрев вверх, она столкнулась взглядом с парой ошеломляющих глаз. Один глаз был голубым, а другой — тёмно-коричневым. Ожили давние воспоминания, и она почувствовала, что в утробе зарождается тепло, и как оно растекается по венам. Невероятно, она знает этого человека.

Это Дилан Маккрей.

Пытаясь сохранить хладнокровие, она вскочила на ноги. Боже мой, снова он. Как так вышло, что спустя десять лет он выглядит еще лучше? Его волосы — всё та же восхитительная смесь пшенично-золотых и пепельных прядей. С такой густой, непослушной шевелюрой в нём есть что-то от серфера. Этому обманчивому нимбу безнравственно противоречит гипнотический взгляд, способный заставить любую женщину снять с себя трусики за две целых две сотых секунды. Лицо у него подвижное, тонкие черты ещё больше подчёркивают манящие, пухлые от природы губы. А ямочки скорей усиливают его озорное очарование, чем заставляют выглядеть мальчишкой. Он напоминает стройного, мускулистого ангела, словно Михаил и Гавриил, возродившиеся на земле, чтобы соблазнять женщин и управлять мужчинами.

— Ты.

Слово, сорвавшееся с её губ, было полно потрясения, ужаса и разочарования.

Райли беспомощно воззрилась на мужчину, которого так и не смогла забыть… на наследника «Маккрей технолоджис» — многомиллиардного компьютерного гиганта, чья передовая электроника соперничает за долю на рынке с изделиями «Сони» и «Эппл»… на плейбоя, который спал с каждой подвернувшейся женщиной и окончил колледж, получив отлично по бизнес-менеджменту с первого раза… на человека, который ставил забавы и проказы превыше работы, обладал извращённым чувством юмора и был сексуальнее всех представителей мужского пола, что попадались ей на глаза.

Ну да. Она его презирает.

В колледже он её в буквальном смысле замучил. Им пришлось жить в одном общежитии, а поскольку её комната находилась чуть дальше по коридору, она годами наблюдала, как он не пропускает ни одной женщины в кампусе и сваливает, получив удовольствие. Пока она безостановочно работала и училась, он с лёгкостью получал свои пятёрки. Он никогда не ходил в библиотеку, не сдал вовремя ни одной работы и был заводилой на каждом сборище. Его уважали учителя и ученики. Этот всеобщий любимчик чуть ли не ходил по воде и явно поставил себе целью бесить её на каждом шагу.

И всё же…

Каждая словесная баталия лишь подчёркивала странное притяжение между ними. Во время их сражений воздух буквально трещал от искр, и Дилан умел разряжать обстановку юмором так, что она забывала о своих незыблемых правилах и порой с трудом оставалась серьёзной. Они являли собой классический пример противоположностей, что просто обречены на вражду, к которой примешана капелька неприязненного уважения.

Так было до поцелуя.

Райли поморщилась от обрушившегося на неё воспоминания. Она отказывается думать о том кратком мгновении слабости. Всё равно она его совершенно забыла. Ну, почти.

— Привет, милая, давненько не виделись.

Она вышла из себя. Может, его техасская манера растягивать слова и считалась в Корнелле сексуальной, но ей-то лучше знать. Он специально так делает, чтобы завлечь, и называет каждую женщину «милой». Даёт им почувствовать себя особенными. Он также знает, что она презирает это неубедительное словцо и всю его шовинистическую подоплёку. Значит, он сразу объявил войну, да?