Unknown - 1345dad0-4fd8-4840-915b-451c7298d90e

– Готова поспорить, вы беспокоились.

– Я был в ужасе, – сказал он, уставившись перед собой. – Я заглядывал к ним. Небольшое

повреждение на крыше. От града пострадал новый минивэн.

– О, нет. Мне жаль.

– Он был не новым. Просто купили недавно. Ничего особенного.

– Хорошо, – сказала я. – Я рада. – Я посмотрела на часы в радио, почувствовав, как мои

брови взлетели вверх. – Прошло два часа. – Я закрыла глаза. – Эта поездка должна была быть

поездкой . Я бросала намеки налево и направо.

– Зачем?

– Чтобы он спросил меня… сделал предложение.

– Оу, – нахмурился он. – Как долго вы были вместе?

– Почти три года.

Он фыркнул.

– Я сделал Александре предложение через три месяца.

– Она согласилась?

Он поднял бровь.

– Я нет, – сказала я, стряхивая засохшую грязь с рук. – Он просил меня до этого.

– Ой.

– Дважды.

Все лицо Рейеса сморщилось.

– Жестоко.

– Его двоюродный брат и моя лучшая подруга женаты. Они сбежали после ужасного

происшествия в колледже, и я….

– Пожар?

– Да… вы слышали об этом?

– Альма Матер моего брата, помните?

– Верно.

– Итак, они поженились? И это оказалось плохо?

– Нет.

– Но это было сдерживающим фактором, чтобы выйти за парня которого вы любите?

– Ну, если вы так это понимаете…

– А как бы вы поняли?

– Его сосед по квартире, Трэвис, женился. Поэтому, сначала он вроде сделал предложение

как отговорку, надеясь, что наши родители разрешат нам жить вместе. Мои родители не

собирались разрешать… вообще. Но я не хотела выходить замуж, просто чтобы

манипулировать ситуацией, как Трэвис и Эбби. Трэвис еще и его двоюродный брат, а Эбби –

моя лучшая подруга, – я посмотрела на Рейеса, чтобы увидеть его выражение лица. – Я знаю.

Это запутанно.

– Совсем немного.

– Потом он сделал предложение через три месяца, и мне казалось, что он спрашивает

просто потому, что Трэвис и Эбби поженились. Шеп берет пример с Трэвиса. Я просто не была

готова.

– Довольно честно.

– Теперь, – я издала долгий вздох. – Я готова, но он не предложит. Он говорит о том, чтобы стать футбольным селекционером.

– И?

– И, он уедет на приличную часть года, – я покачала головой, ковыряя свои грязные ногти.

– Я боюсь, мы отдалимся друг от друга.

– Селекционер, да? Интересно, – он поерзал на сиденье, готовясь к тому, что скажет

дальше. – Что в сумке?

Я пожала плечами, посмотрев на рюкзак у меня на коленях.

– Его вещи.

– Какие вещи?

– Я не знаю. Зубная щетка и одежда на выходные. Мы собирались к моим родителям.

– Вы хотели, чтобы он сделал предложение в доме ваших родителей? – его бровь снова

поднялась.

Я выстрелила в него взглядом.

– И? Это уже кажется не разговором, а больше похоже на допрос.

– Мне интересно, почему рюкзак так важен. Это единственная вещь, покинувшая машину

вместе с вами двумя. Он отдал его тебе, до того как его сдуло с перехода. Это важный рюкзак.

– Что вы пытаетесь выяснить?

– Я просто хочу убедиться, что не перевожу наркотики в своей машине.

Мой рот раскрылся и опять захлопнулся.

– Я вас обидел? – спросил Рейес, хотя его явно не волновала моя реакция.

– Шепли не принимает наркотики. Он почти не пьет. Он покупает одну бутылку пива и

мусолит ее весь вечер.

– А вы?

– Нет!

Его это не убедило.

– Не обязательно принимать наркотики, чтобы продавать их. Лучшие дилеры не

принимают.

– Мы не наркодилеры или контрабандисты, или еще кто–то вроде них.

Рейес свернул на обочину рядом с затопленным Чарджером. Вода и мусор вплывали в

открытые окна.

– Потребуется большой ремонт. Как он собирается оплачивать его?

– Он и его отец любят старые машины.

– Ремонтный проект для воссоединения отца и сына? За все заплачено деньгами отца?

– Им не нужно воссоединяться. Он очень близок с родителями. Он был хорошим

ребенком, и он даже лучший мужчина. Да, у них есть деньги, но у него есть работа. Он

обеспечивает себя.

Рейес взглянул на меня. Он был просто…огромным. Тем не менее, мне было нечего

скрывать, и я не позволила бы ему запугать себя.

– Он работает в банке, – огрызнулась я. – Вы действительно думаете, что я прячу

наркотики в этой сумке?

– Вы держитесь за нее так, будто она сделана из золота.

– Это его! Это единственная вещь, которая у меня осталась от него, кроме этой утонувшей

машины! – слезы жгли мне глаза, когда понимание того, что я только что сказала, образовало