Алексей Цветков - Король утопленников

Майкл уточняет адрес своего офиса и дорогу туда от отеля, чтобы ты все нашел. Шутливо он вспоминает: Акулов любил, когда что-либо попадает не по адресу. Представится заграничный ухажер необразованной девушке племянником Папы Римского, а его, поверив девушке, и украдут запрещенные фундаменталисты, у которых она оказалась осведомителем. Семен Иванович смачно пересказывал такой, найденный в газетах случай, считая его донельзя смешным.

Упражнение шесть. Просыпайся каждый день и выбирай себе новые политические взгляды, художественные вкусы, сексуальную ориентацию, одежду, конфессию, гастрономические принципы. Смешивай до бесконечности. Воспринимай окружающее сквозь выбранную роль как можно честнее и детальнее. Испробуй все сочетания, то есть все типы людей, какие знаешь или можешь вообразить. Когда станет получаться сравнительно легко, попробуй перестать играть в это. Кто ты теперь?

После посещения посольства и заполнения анкет желание сделать еще что-нибудь американское поворачивает тебя к желтой вывеске «Мак» над открытой верандой.

Воробьи у «Макдоналдса» совсем не те, что на промышленной окраине или тем более в деревне. Мак-воробьи налетают на тебя, открывшего рот, чтобы жевать, и рвут себе крошки, остро чиркают коготками по кунжутному парашюту бигмака, кричат в лицо, делают мелкий ветер. Их не просто прогнать, когда лето и ешь на улице. Ешь бигмак или макчикен, ты вправе выбирать. «Чизбургер — улыбка буржуя», — переводил Шура. Смотришь в жирно и неслышно лыбящийся тебе чизбургер. Прицеливаешься ртом. Ешь в надежде наткнуться зубом на редчайший мак-приз, настолько редкий и дорогой, что его даже не заявляют в светящемся меню, не рекламируют, не обещают, и все же каждый догадывается о нем и с надеждой идет сюда. На миллиард бигмаков и макчикенов один кладут, а может быть, и реже. И если кому достанется такой, обнаружится под булкой монета с мордой радостного джокера, то везун настолько счастлив, что тайно молчит о выигрыше всю жизнь. Называется «Мак-нирвана» или «удовольствие удовольствий». Жизнь превращается в кайф, но источник кайфа, естественно, скрывается. Такой крутой приз, что и представить его себе невозможно заранее, только прилежно жевать и шугать рукой воробьев. Потому что можно ведь и не узнать этой главной тайны внутри бигмака или макчикена, никто в середину не заглядывает ведь, не лезет под эту мухоморно-кунжутную булочную шляпку. Покупатели не настолько любопытны. Кусают-глотают, и все. А это значит, что многие, ну ладно, пускай не многие, но кое-кто иногда глотает и высирает свое спасение, благодать и нирвану, даже не подозревая об этом. Свою другую жизнь некоторые проводят сквозь себя, давно уже ни на что такое и не надеясь, если честно, устав ждать. И выводится счастье из разуверившегося организма естественным путем.

В детстве на Новый Год советский рубль с Лениным завертывали в пельмень и кто наткнется — это смешно. Дядя Толя, помнится, метнул пельмень с Лениным в рот (ты приметил, в каком спрятали) и, ничего не заметив, крякнул, накатил сверху водочки. Может быть, отсюда эти идеи насчет «Макдоналдса», ты не знаешь.

Теперь тебе кажется, ты зашел туда просто неосознанно прячась от скорого дождя. Взял картошку по-деревенски. Оказалось говно. А значит, в туалет. Входишь, в зеркале смотрит чье-то лицо вместо твоего, неизвестное, и одежда другая, и возраст, даже, возможно, национальность. Картошка, что ли, так действует? Или какой-то у них фокус там с зеркалами? Но зачем он им, приличной корпорации? Ты не сторонник конспирологии, всегда считал этот жанр литературой, бессовестно выдающей себя за нечто более серьезное, и потому ты всегда думал, что «Макдоналдс» — это «Макдоналдс», и более ничего. Никакой клоунады дьявола и тайных планов мутации человеческого вида.

Из кабинки появился работник в корпоративной форме, с двумя синими пластиковыми мешками. Вопросительно посмотрел. Спросить у него? Но что спросить? Не знает ли он, почему в зеркале отражена другая внешность, у тебя ведь вот, нате, не такая куртка, да и сам ты не тот? А если скрытая камера? Глупенько сейчас выглядишь, а потом покажут. Шура увидит в MTV и засмеется, позвонит Йогуртеру, уточнит, когда повтор шоу, а Йогуртер сразу тебе, и назавтра вы соберетесь смотреть вместе: «Ну и ебыч у тебя, братец!»

Дядя Толя — однажды ты подглядывал — вынул из кармана ручное зеркальце и небольшой старомодный ключик. Надавил кончиком ключа на свое отражение — наверное, решил ты, скважина приходится как раз между глаз, — повернул ключ, отмыкая с приятным треском, и собирался уже заскочить туда, спрятаться в отворяемое зеркалом, поменяться. Но громкие шаги за спиной так и не дали тебе досмотреть, как он это сделает. Помнишь? Обычно такие воспоминания называются снами, а мешающие шаги — пределом воображения.