Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

обшивку. Бенедикт весело добавил: «Будущее за кораблями, сделанными из железа, как «Аарон

Манби», тот, который сейчас по Сене ходит».

Шведский король взял обещание с Деборы, что его яхта останется в нейтральных водах. «Все

равно, - пожал плечами Майкл, когда Дебора вернулась из дворца, - император Николай требует,

чтобы я один забирал отца и Марту. Эта яхта как раз в расчете на одного человека строилась».

-Папа! - возмущенно сказал Бенедикт. Они сидели за кофе в гостиной у Деборы. «Мы же

говорили...»

-Незачем раздражать Николая, - хмуро ответил Майкл. «Если он так хочет обставить депортацию,

нам надо выполнять его волю. Ты останешься на шведской яхте и будешь присматривать за

мальчишками, вместе с месье Мервелем».

-Совершенно незачем за нами присматривать, - оскорблено пробурчал Шмуэль. Дебора, подняв

руку, велела: «Все, все. Дядя Майкл уже был у русского посла. Ему ясно было сказано - мы

доходим на шведской яхте до границы нейтральных вод. Он отправляется в Санкт-Петербург с

эскортом из двух военных кораблей, а мы его ждем. Вот и все, и не о чем спорить».

Они прочитали в газетах о казни восставших. Поль, утешая Джоанну, тихо сказал: «Полковник

Пестель, наверняка, тебе написал, любовь моя. Тебе и маленькому. Он не мог просто так уйти».

-Я знаю, - Джоанна положила голову ему на плечо. «Знаю, милый. И все равно..., - она вздохнула.

Поль, долго, гладил ее по голове, шепча что-то ласковое, целуя такие знакомые, мягкие губы.

Сейчас он обнял ее и улыбнулся: «Толкается». Джоанна потянулась и посмотрела за окно: «Русские

корабли! Надо вставать, Майкл отправляется».

На палубе было уже солнечно, мальчишки и Дебора стояли у трапа. Джоанна отозвала Майкла в

сторону. Придерживая бьющийся на ветру подол платья, она, едва слышно, велела: «Ты

осторожней, пожалуйста. Русский ты знаешь, но все равно, мало ли что».

То же самое сказала Майклу и Элиза, когда они с Беном уезжали из Лондона. Мартин, сидя в

своем кабинете, в конторе «Клюге и Кроу», разглядывая карту Китая, только затянулся сигарой:

«Ничего. Ты папу с мамой сюда привези, а Юджинию и ее семью я оттуда, - он ткнул сигарой куда-

то за Байкал,- вызволю, не будь я Мартин Кроу».

-И что вы так все беспокоитесь, - недовольно сказал Майкл, наклонившись над плечом младшего

брата. «Дойду до Санкт-Петербурга, приму на борт отца и Марту, и вернусь в Стокгольм. Все.

Прогулка, не более того».

Лазоревые, отцовские глаза Мартина внезапно похолодели. Он, упрямо, повторил: «Будь

осторожней».

-Буду, - недовольно заметил Майкл сейчас, глядя на живот Джоанны. «Ты, на сносях, могла бы и не

ходить в море. Подождала бы нас в Стокгольме, за Мишелем бы Дебора присмотрела».

На нежном пальце Джоанны блеснул синий алмаз, и она покачала головой: «Тетя Марта и дядя

Питер меня спасли. Я никуда не двинусь, пока не увижу их здесь, - она топнула изящной, в простой

туфле ногой, по доскам палубы.

-Ладно, - вздохнул Майкл и стал спускаться по трапу. Из трубы яхты шел темный дым, два русских

военных бота крейсировали поодаль. Бенедикт, помахав отцу, положил руку на золотой

медальон. Еще в Стокгольме, отдавая его Бену, отец, смешливо, сказал: «Подержишь у себя, пока я

не вернусь. Там кольцо внутри, что я для мамы твоей сделал - он поднял бровь, - может, оно тебе

сейчас нужно?»

-Через три года, - твердо ответил Бен. Отец только хмыкнул: «Больше ничего не спрашиваю».

Бенедикт стоял на носу шведского корабля, глядя на отца. Майкл устроился у штурвала яхты, в

простой, холщовой матросской куртке, покуривая сигару. Обернувшись, он крикнул: «Скоро

вернусь!»

-Через три года, - счастливо повторил Бен, провожая глазам седоватую голову отца. «Когда Тони

шестнадцать исполнится». Он посмотрел на восток - корабли уже почти пропали из виду. Над

морской водой остался только легкий, темный дымок. Вскоре и он рассеялся. Бен, повернувшись к

мальчишкам, велел: «Спускаем шлюпку. Нам теперь только и остается, что купаться и рыбу

ловить».

-Есть спускать шлюпку! - рассмеялся Мишель. Бен еще раз взглянул на восток - горизонт был пуст.

Увидев бесконечное, тихое пространство моря, он отчего-то поежился.

Летнее солнце заливало кабинет, пятна света лежали на драгоценном паркете, пахло сандалом.

Николай, стоя напротив большой карты империи, что висела на стене, склонив голову, поставил

карандашом едва заметную точку в белом пространстве за Байкалом. «Нерчинск, - сказал он себе