Пользователь Windows - o b5f4535d73c98ec0

собрались морщинки.

— Нет, я не о том, что ты думаешь. — Он встал, потянулся и

оперся бедром об изножье кровати. — Просто я пока не хочу

ложиться, вот и всё.

Я в замешательстве сдвинул брови.

— Ну и чего тогда ты от меня хочешь?

Он беспечно пожал плечами, обводя комнату взглядом. Я не мог

понять, что интересного можно найти в этой убогой обстановке, но он

рассматривал её, как горный пейзаж.

— Поговори со мной, — произнес он через плечо.

— О чем ? — спросил я.

— О чем угодно.

Я в недоумении уставился на его спину. Я не понимал, что во мне,

шлюхе, может заинтересовать мужчину вроде него. Не моя комната, и

уж точно – не моя жизнь. Не раздумывая, я выпалил первый же

вопрос, который пришел в голову:

— Сколько тебе лет?

— Сто семьдесят четыре, — без промедления откликнулся он, но

слова прозвучали сдержанно и неестественно, невыразительно.

Словно ему задавали этот вопрос уже тысячи раз, и он заучил

наизусть ответ, не несущий никакого смысла.

Я смотрел на его профиль. Он пристально изучал комнату, и на

его лице отразилось легкое любопытство, словно эта скучная каморка

интересовала его больше, чем почти двести лет собственной жизни.

— Чем же ты занимался всё это время? — спросил я сам себя,

восхищенно представляя, сколько возможностей дает такая жизнь.

Он замер и медленно повернулся, хмуря брови.

— Что ты сказал?

Я незаметно сдвинулся к краю кровати, будучи неуверенным, что

означало его выражение лица, предвестником какого настроения оно

было.

— Я спросил, чем ты занимался все эти годы.

На этот вопрос он искал ответ гораздо дольше. Его взгляд стал

отрешенным, он уже смотрел не на стены, а сквозь пространство.

— Я читал. Я путешествовал. Я... не знаю.

— Не знаешь? — я скептически повысил интонацию. — Почти две

сотни лет, и ты говоришь, что не знаешь, чем занимался?

Он качнулся назад, удивленно глядя на меня. На его лице

отразилось странное смешение эмоций, и, в конце концов, черты

исказились от изумления.

— Думаешь, я вел учет завтракам и светским визитам? Кому такое

интересно? — спросил он с легкой усмешкой. — Всё это ужасно

скучно.

— Ты так считаешь? — резко спросил я. — Ты же вел такой образ

жизни. — Я поднялся и поправил края повязки. — Теперь ты готов

лечь спать?

Он покосился на меня и задержал взгляд на несколько мгновений.

— Нет. Думаю, нет, — наконец произнес он.

Сдаваясь, я вскинул руки.

— Ну и чего ты от меня хочешь?

— Поговори со мной. Просто поговори.

— Бога ради, о чем?

Он тряхнул головой.

— Без разницы. О чем хочешь. Расскажи, что ты делаешь в

обычные дни, когда я не прихожу и не отрываю тебя от работы. Что

угодно .

Я вздохнул и сел на кровать, он расположился рядом. Медленно,

неуверенно, я заговорил. Я рассказывал ему, что сплю целыми днями

– совсем как он – потому что работы больше всего по ночам. Я

сбивчиво описывал ему своих постоянных клиентов, в основном тех,

кто мне нравился и нескольких, которые, как я думал, повеселят его.

Но легче не стало – наверное, потому что я был напряжен, сбит с

толку его странной просьбой. А он нетерпеливо ерзал на постели,

словно не мог удобно устроиться. Я даже подумал, что он собирается

продержать меня весь день, пока я не потеряю голос, пересказывая

самые банальные мелочи.

К моему облегчению, опасения были напрасными. С

приближением рассвета он утомился, но стал более нервным. В конце

концов, дойдя до конца очередной истории, я не стал начинать новую,

а посмотрел на него.

— Достаточно? — мягко спросил я. — Могу я теперь идти?

— Да. — Он перекатился на бок, подальше от меня. — Довольно.

Я оставил его спать, и подумал, что сегодня его просто охватило

странное настроение. Но на следующей неделе он пришел снова,

пригвоздил меня к стене и, прорычав: «Поговори со мной, Арьен»,

впился клыками в моё запястье.

И я говорил, каждую неделю, пока это не стало такой же

привычкой, как ежедневный спуск по лестнице в салон, или как мои

постоянные прогулки за свежими булочками в пекарню на окраине де

Валлена. Клыки Майкеля в моей плоти; его руки, крепко

удерживающие меня на месте, в то время как тело пытается выгнуться

под ним, сопротивляясь боли; его грохочущий голос в моих ушах, раз

за разом требующий: « Поговори со мной », пока я не выдавал что-

нибудь, пришедшее в голову, хоть что-то, что смягчало его странное