Пользователь Windows - o b5f4535d73c98ec0

почему я это предложил. Но даже зная об этом, я был шокирован.

Снова и снова прикасаясь к зажившей ране, я удивлялся этому

изменению.

Когда Майкель вытащил клыки, я вздрогнул и, напрягшись,

вцепился в него. Мне хотелось сказать ему, чтобы он не

останавливался, чтобы он укусил меня снова, сделал всё, чтобы

только этот неистовый огонь не угасал. Лизнув меня в шею, он

отстранился и посмотрел на меня теплящимся взглядом.

— Я всё ещё голоден, — прошептал он, прижимаясь ко мне

бедрами. — Утолишь ли ты и этот голод?

Мне следовало бы напомнить ему об обещании и попросить

оставить меня в покое. Я должен был сказать ему хоть что-нибудь. Но

вместо этого я уставился на него, чувствуя, как бешено бьется сердце,

как его кожа горит, касаясь моей, и не мог думать ни о чем. Зарывшись

пальцами в его волосы, я притянул его к своим губам.

Он целовал меня жестко и нетерпеливо, с рвением под стать

моему. Я подался ему навстречу, требуя всё, что он мог дать, и даже

больше, пока не стал задыхаться, и мне пришлось оторваться от него.

Майкель склонился надо мной, покрывая моё лицо легкими,

словно снежинки, поцелуями, и принялся толкаться бедрами, скользя

плотью по плоти. Я провел ладонями по его спине, подхватил под

ягодицы и резко толкнул к себе. Он застонал, а потом тяжело

рассмеялся и уткнулся носом мне в шею.

— Я ни в коем случае не должен был отпускать тебя тогда, в

первую ночь.

Я выгнул шею навстречу его поцелую.

— Такая жертва ради спокойного сна. — Он провел языком по

моей ключице. Вплетая пальцы в его волосы, я подтолкнул его вниз. —

Ты же ненавидишь шлюх, которые стаскивают покрывала… — Его

язык добрался до моего соска и медленно обвел вокруг. Слова

прервались низким стоном, — и будят тебя.

— Это того бы стоило.

Он поцеловал мой живот и поиграл языком с ямкой пупка, а потом

положил ладони на мои бедра – так, что когда он, скользнув ниже,

обвил мой член губами, и я всем телом подался вперед, пытаясь

погрузиться в тепло его рта, я оказался пригвожден к месту и

совершенно не мог двигаться.

От удовольствия у меня закружилась голова. Протянув руки, я

вплел пальцы в его волосы и стал с силой насаживать его на себя. Он

оперся на локти и заглотил глубже, тихо посмеиваясь – этот смех стал

ещё одной пыткой для моей изнывающей плоти.

Он охватывал меня медленно, постепенно: ждал, пока я начну

стонать от безысходности, и лишь тогда двигался вновь, тем самым

сильнее сводя с ума. Я чувствовал только обволакивающее тепло его

рта и плавное движение его языка. До боли закусив губу, я попытался

заглушить стоны, рвавшиеся из груди. Скользнув руками по моим

бедрам, он погладил живот, а потом, опустив ладонь на основание

члена, подстроился под собственный ритм.

Я всем телом извивался под такими похожими на пытки ласками.

Прикрыв рот кулаком, я протяжно застонал. Я дергал бедрами,

сопротивляясь его сдержанности, но он не давал ни единого шанса

перехватить главенство и навязать собственный темп.

Наконец, он оторвался от меня.

— Арьен, — выдохнул он, двигая рукой по всей длине. Я поднял

голову и увидел, как он улыбается. — Поговори со мной.

— Говори сам. С меня хватит.

Улыбка медленно сползла с его лица, оставив только доселе

спрятанную за ней напряженность. Он неспешно подтянулся наверх,

пока не оказался прямо напротив меня, расставив колени по обе

стороны от моих бедер и прижав меня к постели своим весом.

— Мне рассказать? — пробормотал он и склонился, чтобы

поцеловать меня в щеку. — Рассказать, что занимало мои мысли

последние несколько месяцев?

— Рассказывай всё, что пожелаешь, — выдохнул я, подставляясь

его губам. — Я устал от слов.

— Ты хоть имеешь представление, — спросил он, опускаясь на

меня, — как ты выглядел? Ты был таким заносчивым. Высокомерным .

— Он засмеялся, не отрываясь от моей кожи. — Знаешь, как давно

никто не смотрел на меня с презрением? Как я мог сопротивляться?

Я изумленно уставился на него, не вслушиваясь в слова, – куда

сильнее меня занимало то, что он завел руку за спину, чтобы

направить меня в свое тело.

— Тебе будет больно, — прошептал я, нерешительно вжимаясь в

его бедра.

Он наклонился надо мной так, что я смотрел ему в лицо: его

взгляд был ясен и полон решимости.

— Ты так думаешь? — Его губы изогнулись в кривой улыбке. Он