Unknown - Скарлет Эдвардс Открытие тебя

Такого просто не может быть.

Почему я здесь? Что находится за занавесом? Кроме массивной колонны и картин, в

комнате ничего нет.

Если я в плену, то почему я развязана? Зачем мне одной так много пространства?

Я складываю руки рупором вокруг рта и кричу.

- ЭЙ! Кто-нибудь? Где я?

Как и прежде, меня приветствует тишина.

Я еще раз оглядываюсь вокруг. Если я сюда вошла, значит должен быть и выход.

Мои глаза устремляются к занавесу.

Там, сзади.

Я начинаю идти к нему босыми ногами по холодному полу. Я даже не прошла и десяти

шагов, как чувствую небольшой рывок на лодыжке.

Остановившись, я смотрю вниз и обнаруживаю тонкую, прозрачную нить, обернутую

вокруг моей ноги. Другой конец присоединен к колонне.

Наклонившись, я хватаю ее.

Что же, спрашивается, это такое?

Нить, по всей видимости, должна фиксироваться с небольшим усилием. Наматываю ее

на руку и тяну. Ничего не выходит. Хмурюсь и применяю немного больше усилий. На

этот раз нить рвется.

Я качаю головой и выпрямляюсь.

Странно.

Я надеялась на то, что что-то произойдет, когда я сделаю это. Сработает сигнализация

или потухнет свет, хоть что-то, но ничего не произошло.

Вот тогда-то я и замечаю маленький белый конверт, прикрепленный к колонне. Он

прикреплен там же, где и нить. Если бы не она, я бы на вряд ли заметила бы конверт, поскольку он сливается с мрамором.

Позабыв об исследовании местности, я беру конверт. Может это хоть как-то прояснит то, что здесь черт возьми происходит.

Сделан он из плотной бумаги. На восковой печати изображены две маски, которые в

конец расстроили меня.

Единственный раз, когда я видела запечатанный воском конверт, было, когда мой

бывший вступил в сообщество «Лопата и Могила» в Йельском университете. Я еще могу

понять потребность в старине в Нью-Хейвене, но какой смысл это имеет здесь?

Мой палец скользит под откидной створкой. Я ослабляю ее и открываю. Плохое

предчувствие преследует меня, пока я вытаскиваю свернутое письмо.

Я смотрю на него в течение долгой минуты. Все это так нереально. Как будто тебя

поймали в дурном сне. Стоит мне только прочитать письмо, как я попаду в руки своего

похитителя.

Мое естественное желание подсказывает мне сопротивляться и еще раз сопротивляться, но также мне хочется разорвать конверт без единой мысли.

Но это было бы безумием. Единственная подсказка о моем местонахождении могла бы

быть внутри.

Но любопытство берет верх. Я сижу на полу, скрестив ноги, и медленно разворачиваю

письмо.

По всей видимости его быстро писали от руки синими чернилами.

Точность - первое слово, которое приходит на ум, чтобы описать владельца почерка.

Кладу лист на пол перед собой и наклоняюсь вперед и начинаю читать: Два пункта требуют Вашего пристального внимания.

1. Вы должно быть думаете, что Вас держат здесь против Вашей воли, но это не

так. Вы гость. И как гость вы в праве в любое время покинуть мой дом. Дверь за

занавесом должна быть открыта на все время Вашего здесь пребывания. Не вижу

никаких препятствий, чтобы сказать вам о — хотя я бы посоветовал Вам дочитать

до конца это письмо перед принятием решения, основанным на ошибочном

понимании ситуации.

2. Вы, должно быть, уже заметили, новое украшение у себя на шее. Если так, то

поздравляю! Приветствую Вас…

Украшение? Я прекращаю читать. Какое украшение?

Дотрагиваюсь руками до шеи и чувствую незнакомый предмет на коже. Почему я не

заметила его раньше?

Я бегу к мраморной колонне, чтобы попытаться разглядеть мое отражение: это черный

ошейник вокруг моего горла. Касаюсь его одной рукой. Он гладкий и плоский и сделан

из какой-то матовой пластмассы, как края экрана монитора.

Он не тугой или неудобный.

Это пугает меня. Если это служит предписанием в письме, то к нему должно быть что-то

еще. Я должна его снять.

Хватаюсь за края, ища зажим, который открывает его, но не нахожу его.

Ошейник гладкий снаружи и внутри. Похож на цельный кусок пластмассы. Я провожу

пальцем вокруг оправы внутри, и, не находя несоответствий, делаю то же самое

снаружи. Снова, ничего не чувствую.

Нет никакой трещины, никакого края, ничего, чтобы указывало, как его на меня одели. Я

зажимаю все пальцы между кожей и пластмассой и тяну со всей силы. Ошейник на

немного сгибается, но не поддается.