Александр Баунов - Миф тесен

Конечно, политики и журналисты могут влиять на язык. Чехи сознательно и довольно успешно чистили свой язык от немецких слов, греки — от турецких, турки — от арабских, Муссолини — от французских. Евреи в Израиле вообще оживили древний язык, произведя не имеющее пока аналогов воскрешение лингвистического Лазаря. Российские политики и официальные СМИ в 2008 году переименовали Цхинвали в Цхинвал, а Сухуми в Сухум — пока приживается плохо, хотя сто лет назад так и было.

Предложное управление «в Украине» — такой же продукт сознательного воздействия на язык украинских политиков и интеллектуалов. Все, кому хотя бы 30, помнят, как оно появилось в новостном обиходе и как поначалу резало слух. Но там был резон для такого изменения языка, а здесь его не было. «В Украине», которое появилось и в русском, вместе с другими новшествами вроде Кыргызстана и Таллинна, введенными на ТВ и в газетах разваливающегося СССР по требованию с мест, чтобы доказать уважение центра к этим самым местам, — осталось в качестве «миноритарной нормы»: не ошибка, но и не образец.

Может быть, и в самом деле язык мой — враг их? Я сел и прислушался к себе. Стал слышен шум вечерней Ленинградки за окном и холодильника на кухне. И дольней лозы прозябанье. Нет, я не расслышал в своем «на Украине» «лингвистического непризнания украинского суверенитета». Во всяком случае, белорусская государственность кажется мне куда менее обоснованной, чем украинская, но я, не задумываясь, говорю «в Белоруссии». «На Украине» же вертится где-то рядом с почетным «на Руси». Произнести «в Украине» мне мешает то же самое чувство языка, которое не пускает поставить неправильное ударение — какое-нибудь «зв о нить», или употребить в разговорной речи канцелярский предлог: «я не приеду сегодня вследствие того, что на улице пробки». Хотя если ритм, или смысл, или синионимический ряд, или еще какие-то особенности фразы хотят от меня «в» — не задумываюсь, ставлю «в». Не всегда человек управляет языком, часто язык человеком — всякий, кто пишет, знает.

Я взял «Кобзаря» Тараса Шевченко и насчитал примерно 40 употреблений им «в Украине», и около 30 «на Украине». Таким образом, он 40 раз лингвистически признал независимость, и 30 раз оказался в полном согласии с позицией властей Российской Федерации. «Где же ошибся поэт?» — спросил я моего друга и одногруппника по филологическому факультету МГУ Сергея Степанцова, который занимается тем, чем должен бы, согласно полученному диплому, и я, — преподает греческий и латынь тамошним студентам. И он вместо ответа сочинил лимерик:

Если б жив был Кобзарь и поныне,

То не стал бы он жить «в Украине»:

На Украйне родной он искал бы покой

Вопреки современной доктрине.

То есть жить, может быть, и стал бы, но стихи свои под Илларионова вряд ли переписал.

«Смутясь, нахмурился Пророк»: верховный суд Малайзии разрешил местным христианам пользоваться словом «Аллах» для обозначения своего христианского Бога. Самые горячие из малайских мусульман возмущены: это как — у нас Аллах и у них Аллах? Это что же, суд постановил, что есть Аллах кроме Аллаха? Тут и у суфия голова может закружиться.

Тема на стыке филологии и политики — как говорить «на Украине» или «в Украине» — привела к бурной дискуссии. Малайцы же люди южные, поэтому дискуссией дело не ограничилось. От пятничной молитвы до субботнего митинга бывает один шаг, и он был сделан: народ потребовал от правительства защитить слово «Аллах» от неверных. А в ночь на субботу в Куала-Лумпуре подожгли семь церквей. «И нечестивые падут, покрыты пламенем и прахом». Впрочем, жертв — в отличие от разушений — не было.

Не ясно, чего еще малайские недовольные хотели от правительства? Именно министерство внутренних дел и запретило в 2007 году использовать слово «Аллах» для обозначения своего Бога немусульманам. Разбирательство тянулось больше двух лет и завершилось отменой запрета в суде под новогоднюю ночь. Но уже 4 января, через три дня после вердикта, снявшего запрет, министр внутренних дел Хишаммудин Хуссейн объявил, что подает апелляцию, так как, по его мнению, решение суда «создает угрозу национальной безопасности и является источником недоразумения и смущения для малайских мусульман».

Мусульманам и христианам приходилось много чего делить за почти 1400 лет совместного проживания, но, кажется, Аллаха они делят впервые, тем более в суде.