Стэйси Кейд - Тело и душа

Также она допускала мысль, в которой я очень сильно сомневался, что ей были даны специальные поручения. Ничего о загробной жизни, вернее из моего опыта столкновений с ней, точно не могло бы помочь.

Единственное, что могло повлиять в положении междумирья, это поступок. Некоторые вещи, сказанные или сделанные духом, могли или нет привести к свету. Чрезмерная наглость призрака, в зависимости от его силы, могла заставить исчезнуть.

Итак, если свет не хотел, чтобы Алона была Элли, воспринимая это как проявление эгоизма, она бы уже исчезла, так? Она бы просто истратила бы свою энергию и исчезла, оставляя тело Лили таким, каким оно было до этого.

Может быть.

Исключая то, что Эрин удерживала эту позицию, безо всяких, насколько я знаю, побочных эффектов. И, конечно же, свет не благоволил Эрин, чтобы она вытворяла то, что вытворяет, не так ли?

Моя голова раскалывалась от этой мысли. И где-нибудь в этих сплошных диспутах, должен был быть добровольный фактор того, чтобы сделать бескорыстный выбор или что-то совершенно противоположное, но действительно ли выбор Алоны остаться в теле Элли был не эгоистичным? Я не знал. Я не мог понять, как работала система. И, может быть, тому был смысл. Если вы не знаете, как это работает, это становится намного сложнее в такой игре. Ладно, может быть. Но это заставило меня вспомнить о тех днях, когда я думал, что это работало, как мой отец сначала говорил мне. Просто. Точно. Которые, ретроспективно, ударили меня как вид объяснения, которое вы дали маленькому ребенку, когда вы не способны или не хотели бы дать детальный и точный ответ. Вы знаете, гром—это просто два облака, натыкающиеся друг на друга, и тому подобное.

— Эй, — Алона помахала рукой у меня перед глазами, — Каков план?

Я захлопнул дверь и приступил к глубоким философским размышлениям, анализируя ее вопрос, который был самым важным сейчас.

Если бы Эдмунд и, правда, мог видеть призраков, то проще было бы отправить Алону сквозь стену для того, чтобы внести элемент неожиданности. Но он не делал этого, и я не уверен, что звонок в дверь был бы в такой же степени эффективен.

На мгновение, я встряхнул плечами.

— Мы узнаем, дома ли он, и попробуем поговорить с ним. — Вообще-то мы, скорее всего, будем умолять его помочь нам, но из-за Алоны я не стал уточнять. Может, до этого и не дойдет.

Я направился вниз по улице, она шла следом.

— Ну что? — спросила она, когда мы сравнялись, ее голос был полон скептицизма.

— А ты о чем подумала? Раскаленная кочерга и битое стекло? — я придвинулся к краю дорожки и потеснил Алону к траве, пропуская соседа со шнауцером. Он посмотрел на меня, незнакомого странного парня, говорящего с самим собой. Я улыбнулся и кивнул ему. Пофиг, чувак. Ты можешь думать, что хочешь.

— Мы не будем угрожать ему. Нам нужна его помощь, — прошептал я Алоне, когда парень со шнауцером ушел, и мы вернулись к центру дорожки.

— Если все, что ты говоришь, правда, я думаю, что нам лучше попытать удачу с кочергой и стеклом, — мрачно буркнула она. — Он даже не хочет возвращать свою сестру. И если мы сможем найти ее и вытащить из Лили, так и будет. Она примчится к нему.

Я покачал головой.

— Думаю, все гораздо сложнее. Если он хотел избавиться от нее, то попросил бы моего отца позвонить в Орден. Но он не сделал этого. И когда он подумал, что я один из них, он собрал вещи и уехал из города, чтобы защитить ее. — Я вздрогнул больше от горечи, нежели от того, что Эрин или Эдмунд сказали мне. — Это так, независимо от того, что произошло между ними. — И это все усложняет.

И не только это. Подходя к дому с этой стороны, я увидел кое-что, чего я не заметил ранее. На лужайке, в тени большого клена стоял скромный знак о продаже недвижимости. Как бы то ни было, прямо на него было налеплено гигантское уведомление о выкупе.

Я встал.

— Черт.

— Что? — спросила Алона, но затем проследила за направлением моего взгляда. — О! — Она пожала плечами. — И что? Его фургон здесь. Он должен тоже быть здесь.

Да, но в каком здании? Кажется, нам ничто не поможет. Он не жил с родителями уже пять лет — спасибо призраку, с которым мы по его милости должны были разбираться — и к этому времени они, очевидно, потеряли свой дом.

Я задумался.

— Ладно. Пошли!

Мы пошли обратно, уклоняясь от соседей и их маленьких детей.

Вблизи, дом выглядел запущенно, и это чувствовалось во всем. Трава была длиннее, чем следовало. Окна не зашторены, создавая впечатление, что дом смотрит на нас безнадежно. И сквозь окна мы смогли разглядеть темные участки на стенах, где были картины или фотографии. Комнаты, те, которые мы могли увидеть, были пусты — не было никакой мебели.