Georgia Carre: Eden

Мне было девятнадцать, когда выплата долга была наконец-то засчитана. Я направился к нему домой.

— Долг уплачен, и я ухожу, — сказал я.

— Ты был лоялен ко мне. Я хочу кое-что сделать для тебя взамен, — проскрипел он.

Когда Сол хотел что-то сделать для кого-то, отказываться не стоило. Настороженно я принял его приглашение поехать с ним в Лас-Вегас. Я никогда не был за пределами Англии. Для меня Вегас виделся, как блистательная, гламурная фантазийная страна, которая возвышалась в жаре пустыне, как мираж. Мне очень понравилось там. Мне понравилась жара, американский акцент и, бл*дь, очень понравился стриптиз.

Он поселился вместе со мной в Венецианском люксе, который был просто восхитительным, я никогда не видел ничего подобного, с высокими, красиво расписанными потолками, он напоминал мне Сикстинскую Капеллу. И, черт, вы бы видели, как они относились к мистеру Скитту, словно он был из королевской семьи. Король Скиттландии. Он получал сполна, все, что не желал. Любой его запрос для обслуживающего персонала был полным пустяком. Даже его любимый, бл*дь, лаймовый пирог, ожидал в пентхаусе в холодильнике. Король открыл мне кредитную карту на пятьдесят тысяч долларов.

— Мой подарок , — сказал он, улыбаясь с щедростью крестного отца.

В разреженном воздухе непревзойденной роскоши я стал чувствовать себя тоже королем. Я был так молод и так наивен, у меня в голове все перемешалось от этого богатства. Ирландцы говорят, стучась в дверь: «Что должно сделать потомство кота, чтобы убить мышку?» Я сел за игорный стол баккара. Мой отец с перерезанным горлом, стоящий у меня перед глазами сказал: «Присаживайся, сынок. Есть только два типа людей, мой мальчик, ирландцы и те, кто хотел бы ими быть». Я сидел в полном оцепенении. И в конце концов, я полностью оказался сыном своего отца.

Господи! Как быстро я проиграл пятьдесят тысяч.

Как по мановению волшебной палочки Сол оказался рядом со мной, улыбаясь своим безграничным оскалом крокодила.

— Не беда. Ты можешь взять кредит до двухсот тысяч.

Я смотрел на убийцу своего отца, и знаете, что? В эту минуту я очень хотел этот кредит. Я хотел его с испепеляющим отчаянием, я хотел получить эти грязные деньги от этого отвратительного человека, чтобы смог продолжить игру, так же, как и мой отец.

Затем произошла очень странная вещь. Я услышал мамин голос, отчетливо говорящий: «А кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь». (От Луки 8: 16-18).

И как будто у меня в голове что-то щелкнуло. Я встал и отошел от стола. Я чувствовал глаза Сола у себя на спине, один из его людей позвал меня назад, но я был в такой ярости, из-за своего отца, самого себя и Сола. Он хотел сформировать во мне множество пороков, чтобы мог потом контролировать.

Я шел уже больше часа, совершенно не разбирая направления, просто шел все время прямо, проходя мимо опасных, видно с низкой арендной платой зданий, едва ли замечая их, пытаясь увидеть какое-нибудь здание вдалеке.

В какой-то момент я распахнул двойные двери бара, который рекламировал холодное пиво и коктейли. Внутри было темно и мрачно и настолько грязно, что не хотелось ни до чего дотрагиваться. Местные жители повернулись в мою сторону. Ух ты! Недружелюбные. Это был не стриптиз бар и туристов тут не приветствовали.

Но я уже был внутри и хотел выпить. И никто не мог остановить меня в этом. Сол сказал бы на это, что не так с моими чертовыми деньгами? Всего лишь один стакан, и я свалю отсюда, по крайней мере я так думал. Я подошел к бару и заказал виски.

Бармен, угрюмый парень с ежиком волос на голове, колебался долю секунды, потом посмотрел на ширину моих плеч и огонь, пылающий у меня в глазах, одумался. Он отправился на поиски бутылки, а я тем временем осмотрелся. Выход был достаточно близко. Я с беспокойством оглядывал бар в темноте. И в эту минуту я узнал о себе некую страшную вещь.

Из полумрака появилась женщина метиска. Обычного вида, ничего особенного — черные волосы, карие глаза, кожа как шоколад, пухлые губы, которые очень мягкие и сочные, если в них запустить зубы. Я ничего не почувствовал к ней. У меня даже не возникло желания представить ее своей постели. Виски появилось передо мной, в бокале было налито больше, поскольку доза в Америке не такая, как в Англии, я проглотил его одним глотком, бросил банкноту на стойку и повернулся, чтобы уйти, поскольку это было неправильное место и неправильное время. Выход находился всего лишь в десяти шагах от меня.