Микаэла Смелтзер - Солнечная Рей

— Правда? — Кейд просветлел.

— Ага, — кивнула я, улыбаясь. Я была в ещё большем восторге, когда думала о том, что снова их увижу. — Они полюбят тебя, — хотя и не знали пока о Кейде, но я знала, что так и случится. Они оба будут в восторге от того, что я приехала, а Кейд такой невероятно хороший парень.

Он потёр руки.

— Думаю, мне нужно будет надеть безрукавку при встрече с ними.

Я замерла, сдерживая смех, не уверенная, правильно ли его поняла.

— Безрукавку?

Он нахмурился.

— Разве родителям не понравится парень в безрукавке? Это означает, что у него есть свои приоритеты в порядке.

Я понятия не имела, что на это сказать. Наконец, я ответила:

— Почему у тебя есть собственная безрукавка?

— Вечеринка на Хэллоуин несколько лет назад, — он пожал плечами. — Я прикинулся ботаником.

Я фыркнула.

— Ну, конечно, — похлопав его по плечу, как ребёнка, сказала я. — Думаю, ты должен оставить безрукавку здесь.

Он усмехнулся.

— Прекрасно, никакой безрукавки. Облом, — он встал, протягивая свою руку к моей. — Думаю, пора ужинать, — понизив голос и задевая губами мое ухо, он добавил: — Знаешь, чтобы восстановить энергию.

Мои щеки покраснели, когда разум заполнился изображениями Кейда надо мной и ощущениями его тела, когда оно двигалось против моего. Несмотря на боль, было лучше, чем я себе представляла.

Он взял меня за руку и повел на кухню. Холодильник был забит, и Кейд выложил нужные продукты на стол. Он попросил меня нарезать овощи, в то время как сам делал свой «секретный соус», которым намазал две куриные грудки.

Всё это было так нормально. Из-за чего я вообразила другие такие моменты с ним, которые, может быть, произойдут в один прекрасный день в нашем собственном доме или еще дальше в будущем, с милыми голубоглазыми детьми, бегающими вокруг.

Я не смогла удержаться от улыбки при этой мысли, и слезы укололи глаза.

С момента аварии я перестала думать о будущем для себя. Я думала, что у меня его нет, но оказалась так неправа.

У меня может быть всё это.

Как все всегда и пытались мне сказать, двигаться дальше не означало забыть своих друзей, или Бретта, или даже мои поступки, это означало принять.

— Эй, — пробормотал Кейд, замечая одинокую слезинку, скользящую вниз по моей щеке. — Что случилось, Солнышко?

Я знала, что могу солгать и сказать ему, что это слезы из-за лука, но я не хотела. Я хотела всегда быть честной с Кейдом.

— Это слезы счастья, Кейд, — сказала я ему, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку, прямо туда, где была ямочка, когда он широко улыбнулся. — Теперь я знаю, что буду в порядке, и мне так хорошо и легко от этого. Я приковала себя к этому разбитому автомобилю и долгое время думала, что моя жизнь не может двигаться дальше, но она может. Теперь я знаю, что буду в порядке, — проговорила я сбивчиво. — Я больше не чувствую себя ужасным человеком.

Он вытер мою слезу и наклонил голову назад, оставляя небольшой поцелуй на моих губах.

— Ты замечательный человек, знаешь? — он прислонился своим лбом к моему. — Я так рад, что ты наконец-то видишь то, что видел я с самого начала. Ты заслуживаешь того, чтобы увидеть свою истинную красоту, потому что она проявляется во всём, что ты делаешь, Рейчел.

Красота.

Счастье.

Солнце.

Всё это было вроде одним и тем же, не так ли?

Долгое время они были замаскированы темным облаком для меня, но буря миновала, и теперь Солнечная Рей могла сиять по-настоящему.

Глава 27.

Проснуться на следующее утро рядом с Кейдом было тем, к чему я могла привыкнуть, особенно когда он заставил меня чувствовать себя так хорошо. Тело мое чувствовалось томным и расслабленным. Мне было так комфортно, что я совершенно забыла о нашем плане посетить моих родителей, пока он не упомянул готовиться.

В этом домике было так уютно, что небольшой части меня было грустно уезжать. Я надеялась, что однажды мы вернемся.

Мы искупались и вернулись обратно в кампус. Если мы собирались пробыть там не меньше недели, нам понадобится больше вещей, чем мы взяли в домик. Кейд высадил меня у моего общежития, прежде чем направиться в свое. Он сказал, что вернется забрать меня через двадцать минут.

Я поспешила в свою комнату, упаковывая все, что думала, мне может понадобиться. На самом деле, я просто собиралась, не волнуясь о возвращении домой и том, что это будет означать.

Мне придётся сходить на кладбище.

Кэтлин была права, проститься и признать, что они ушли — то, что мне нужно, чтобы получить истинное освобождение. Я все еще чувствовала себя ужасно, хотя в своем сердце знала, что это правильный поступок.