Микаэла Смелтзер - Солнечная Рей

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — лицо его стало красным, а волнистая вена на лбу грозилась разорваться.

— Я не дура, так что не надо обращаться со мной так, — я впилась в него взглядом.

Гнев лучился от нас обоих, пока мы глядели друг на друга, и ни один из нас не собирался отступать.

Его кулаки сжались по бокам, и на мгновение я задалась вопросом, сможет ли он меня ударить.

Мы оторвались друг от друга, когда открылась дверь раздевалки.

— Рей? — спросил Брэди, увидев сцену перед собой. — Всё в порядке?

— Не знаю, — ответила я честно.

Брэди заколебался.

— Хочешь навестить его?

Я кивнула и пронеслась мимо отца Кейда. Прежде чем дверь в раздевалку за мной закрылась, я поймала её рукой. А затем повернулась и заговорила спокойно, но властно.

— Я имею в виду, следите за тем, что вы говорите ему. Я не стану смотреть, как вы разрываете его на части, — он не сказал ни слова, просто стоял там. Я распахнула дверь шире. — Вы идёте?

Он, наконец, выдавил из себя улыбку... маленькую, и не очень приятную, но, тем не менее, улыбку.

— Ты позволишь или будешь кричать на меня и за это?

Я закатила глаза. Боже, этот человек был куском дерьма.

Повернулась, и позволила двери закрыться. Она захлопнулась за мной, запрещая отцу Кейда входить в раздевалку.

Брэди остановил меня, широко раскрыв глаза.

— Какого черта это было? О чем ты разговаривала с Малкольмом?

— У нас было обсуждение, — я поправила свою одежду. Брэди посмотрел на меня так, будто не поверил. — Честно, — добавила я.

— Хм, — хмыкнул он, всё ещё не веря мне. — Он там, — Брэди повернулся в другую сторону и указал на комнату. — Ты можешь войти.

Я распахнула дверь и обнаружила Кейда сидящим на мягкой скамье в кабинете врача. Он уже переоделся в спортивные штаны и толстовку. Его штаны были закатаны, демонстрируя правое колено. Доктор осторожно исследовал эту область, и Кейд не вздрагивал, что я посчитала хорошим знаком.

— Эй, — прошептала я, и он посмотрел на меня.

Он улыбнулся так ярко, будто я осветила весь его мир. Он протянул ко мне руку, и я подошла ближе.

— Насколько все плохо? — спросила я, но не была уверена, к кому обращалась, к нему или к врачу.

— Не слишком плохо, — ответил доктор. — Есть некоторый отек и синяк, но не думаю, что что-нибудь порвалось. Потребуется покой и нужно будет держать ногу поднятой, чтобы избавиться от отека. Не переусердствуй, я имею в виду, — предупредил он Кейда. Потом повернулся к морозильной камере в небольшой комнате и схватил лед. — Посиди немного, — распорядился он. — Я вернусь через несколько минут.

Кейд вздохнул и прислонился головой к стене, расположив мешок со льдом на колене.

— Иди сюда, — он похлопал по пустому месту рядом с собой.

Я запрыгнула, боясь прижаться слишком сильно, чтобы не причинить ему ещё больше вреда.

— Ближе, — проворчал он, оборачивая руку вокруг моей талии и полностью притягивая меня к себе. — Я не сломаюсь, если ты будешь дышать на меня.

Я рассмеялась, положив голову ему на плечо.

— Ты напугал меня.

— Напугал? — он, казалось, удивился.

— Да, — прошептала я, и слезы начали падать из глаз.

Увидев Кейда, с травмой на поле, я вспомнила о беспомощности, которую испытала, увидев своих друзей мертвыми в машине. Когда ты любишь кого-то — а я знала, что любила Кейда — страшно видеть его боль. Ты хочешь не иначе как забрать ее.

— Не плачь, Солнышко, — он протянул руку и вытер мои слезы.

— Ничего не могу поделать.

Он прижался губами к моему лбу и закрытым глазам.

— Я в порядке.

— Но могло быть и хуже, — мой голос дрожал от волнения.

— Но этого не произошло, — возразил он, проводя своей рукой вверх-вниз по моей.

Я посмотрела на него, вглядываясь в его добрые голубые глаза. За пять месяцев этот человек стал моим другом, моим парнем, и даже больше. Он спас меня.

— Я люблю тебя.

Его зрачки расширились, а глаза широко распахнулись, будто он не мог поверить в то, что я сказала. Мне не было стыдно за признание в своих чувствах. Вместо этого я чувствовала себя сильнее. Любовь не делает тебя слабым, она даёт силу и цель, поэтому, когда ты находишь её, хочется кричать об этом на каждом углу — и это правильно.

— Любовь — очень сильное слово, — прошептал он, прикладывая ладонь к моей щеке. Он потерся носом о мой. Его волосы щекотали мой лоб, а губы находились в опасной близости от моих. Если бы я была храбрее, то схватила бы его и целовала, пока нам не перестало хватать кислорода. Вместо этого я была немного напугана его отказом.