Переяславцев Алексей - Клыки и когти эскадрильи

- Весьма эмоционально сказано, особо почтенный. Однако думаю, что по степени приоритета этот вопрос все же уступает поискам этого самого артефакта. И об одном из направлений нам доложит доктор Ландов. Прошу, особо почтенный.

Теоретик воздвиг свое тощее тело над столом.

- Господа, к поставленной задаче я подошел так же, как это общепринято в теоретической магии. Для начала я попытался разузнать, что известно о роли кристаллов. Картина нарисовалась удручающая.

Кое-кто из присутствующих не удержался и выразил легкое недоверие мимикой. Докладчик сделал вид, что не заметил этого, и продолжал с возрастающим напором:

- По жестокой иронии судьбы, лучшая книга о характеристиках (в том числе магических) кристаллов написана сыном грока, у которого не было и не могло быть ни малейших магических способностей. Книга, как сами понимаете, очень старая. Но это лишь один положительный момент. Прочие же скорее отрицательные. Практический опыт в создании амулетов, спору нет, обширен. Но теории амулетов не существует вообще. Точно так же не имеется теории, описывающей влияние дефектов кристалла на структуру и динамику магополей. Иначе говоря, при создании амулета его характеристики полностью определяются практическим опытом мага. Что до точного расчета, то никто этого не пробовал, ибо неизвестно, как это делать. Вот почему я счел возможным начать, как ни странно прозвучит это в устах теоретика, экспериментальные исследования кристаллов. Ректор университета поддержал мои усилия, но закупить кристаллы, представляющие наибольший интерес, сразу не удалось. Надобно заметить, что с точки зрения экспериментатора самые крупные кристаллы наиболее удобны, поскольку предоставляют возможность работать с более заметными потоками. Но как раз их купить затруднительно - по причине их редкости в том числе. Впрочем, мне пообещали, что с наступлением весны поиски нужного материала станут более результативными. Кроме того, мне понадобится ваша поддержка, доктор Шантур, для создания группы, ориентированной на направленное изучение кристаллов.

- Разумеется, я сделаю все, что в моих силах, для того, чтобы пробить ваше предложение. Надо думать, вы уже составили его письменный вариант? Отдайте мне, я просмотрю.

- Вот он, особо почтенный. Считаю особо необходимым включение в группу почтенного Ромена.

- Бакалавра? Он что, столь перспективен как теоретик?

- Наоборот, особо почтенный, именно как теоретик он не более, чем посредственность. Его талант в другом: в незаурядном умении измерять магические характеристики, изобретая при этом совершенно необычные и притом весьма эффективные методы. И уж если я, специалист в теории магии, так пекусь о продвижении экспериментатора, значит, он того стоит.

- Положусь на ваше суждение, доктор Ландов.

Возражений не было. Жалование бакалавра было не столь большой тяготой для университетского бюджета.

* * *

Зиму принято полагать мертвым сезоном. Я тоже так думал до некоторого момента. Беременность жены в счет, разумеется, не шла.

Весь холодный период я учился сам и учил других. Те двое - я их мысленно звал 'два аспиранта' - из Вольных проучились осень. Цойген, как я и предполагал, дал мне отнюдь не худших. Наверняка эти ученики, в свою очередь, обучали других, но внутренние дела Вольных меня совершенно не касались. Одновременно учились мои ребята, но тех я гонял по куда более серьезной программе: магия разных видов, геология, геммология, теоретическая и практическая магия (в университетском понимании). Поскольку они еще и магии жизни и разума обучались, то свободного времени у несчастных драконов оставалось очень мало. У меня его не было совсем.

Сквозь зимний холодный воздух стал проглядывать по-весеннему яркий свет, когда случилось сразу несколько важных событий. Первое из них заключалось в том, что меня пинками и затрещинами выгнали из собственной пещеры: Гирра собралась рожать. Обратно матушка меня допустила через полсуток, да и то с недовольным рычанием. Жена лежала на подстилке, силы она еще не восстановила. Рядом возлежало беленькое существо с крошечными лапками и еще более мелкими крылышками. Оно попискивало. Оно разевало пастишку, не открывая глаз. Оно было мое. Дочка.

Я дал волю Младшему Брату. Он затопил драконочку и жену в нежности. Он мурлыкал, как добрейший из домашних котов. Все же он куда более эмоционален, чем я.