Эйми Картер - Испытание для Богини

Не знаю, как долго мы так сидели, прислушиваясь к колебаниям лодки на воде. Могли пройти минуты, а могли часы — время словно остановилось, а мамины объятия служили мне защитой от прохладного ночного воздуха. Я прокрутила в голове все случившееся у реки, как в одну минуту Каллиопа была моей подругой, а в следующую — убийцей. Как я не замечала? С другой стороны, а что я должна была заметить?

— Почему, по-твоему, она это сделала? — пробормотала я маме в плечо. — Она сказала, что любит Генри, но зачем всех убивать? И рисковать своей жизнью?

Она пробежалась пальцами по моим волосам. Уверена, этим она хотела меня утешить, но в результате я только вспомнила, что теряю. Что мы обе теряем. Я подвела маму и Генри, но она, по крайней мере, простила меня. Хотела бы и я себя простить.

— А ты как думаешь? — ласково спросила она, и я пожала плечами.

— Не знаю. — Я подумала о Каллиопе, Генри и Аве, которая так отчаянно хотела обрести любовь. — Может, она была такой же одинокой, как и он. Может, она думала, что спасет его. Но… если бы она и вправду его любила, то как могла рисковать его существованием? Если бы я была ей, то предпочла бы увидеть его с другой девушкой, чем не видеть вообще.

— Любовь бывает разная, — ответила мама. — В этом и разница между тобой и Каллиопой. Наверное, поэтому выбрали тебя, а не ее.

Я закрыла глаза и попыталась это обдумать, но все, кроме качания лодки и звука маминого дыхания, потеряло смысл.

— Я не хочу умирать, — прошептала я. — Не хочу прощаться.

Она закопалась лицом мне в волосы.

— Тебе и не придется.

Не успела я понять, что она имела в виду, как лодка подплыла к берегу. Когда она остановилась, я открыла глаза и увидела силуэт на воде, искажающийся от легких волн. Хрупкая рука мамы сменилась на мускулистую, и я почувствовала, как кто-то поднимает меня. Мне хотелось воспротивиться, настоять на том, чтобы остаться с мамой, но мой язык стал тяжелее свинца, а мысли разбежались.

— Я взял ее, — сказал Генри с болью в голосе.

— Спасибо, — ответила мама, и в ее голосе тоже были нотки чего-то необъяснимого. Она погладила мою щеку и наклонилась, чтобы поцеловать Генри. — Позаботься о ней.

— Обязательно.

Мама прижалась губами к моему лбу. Я отчаянно хотела взять ее за руку, но мама сделала все сама, и, призвав последние силы, мне все же удалось слегка ее сжать.

— Мам? — даже мне мой голос показался незнакомым и слабым, словно я только училась произносить слова.

— Все хорошо, милая. — Когда она отодвинулась, я увидела слезы в ее глазах. — Я люблю тебя и очень тобой горжусь. Никогда об этом не забывай.

Во мне зародилась паника, но, не имея возможности ее выразить, я ощутила душераздирающую боль. Мама меня покидала. Это конец. Разве по нашей сделке ей не оставалось еще несколько недель?

Какая же я глупая. Как мы могли проводить время вместе, если я мертва?

— И я тебя люблю, — ответила я, хотя это больше прозвучало, как неразборчивое бульканье. Мама все равно улыбнулась.

Когда Генри развернулся и понес меня в чернильную тьму ночи, я умудрилась повернуть голову и увидеть, как ее силуэт становится все меньше и меньше. Наконец мама окончательно растворилась во мраке. Я цеплялась за ее последние слова, служившие клеем, держащим меня в целости, и попыталась воспротивиться глубокому сну. Мы вновь увидимся, когда она умрет, и не будет конца солнечным летним дням, которые мы проведем в Централ-парке.

Но хоть я и знала это, хоть Генри нес меня на собственную смерть, я не могла не сказать одно слово, которому противилась столько лет. Слово, которое, как я надеялась, мне никогда не придется говорить.

Прощай .

***

Я думала, что смерть будет холодной. Вместо этого первым делом я почувствовала тепло — невероятное тепло наполнило мое тело, или то, что от него осталось, и распространилось по нему, как мед. Интересно, проходила ли через это Ава? Пробуждение в тепле? Это казалось слишком легко.

А затем началась боль. Всепоглощающая, мучительная боль в груди и боку, именно там, куда нанесла удар Каллиопа. Ахнув, я мысленно стукнула себя за то, что думала, будто все будет так легко. В конце концов, Ава не подавала никаких признаков боли в месте, где она ударилась, а мое тело должно было исцелиться, прежде чем я смогу встать и ходить.

Воздух наполнился шепотом, но я не могла его разобрать. Это другие мертвые души? Может, мама уже ждет меня? Может, я открою глаза и увижу траву, деревья, солнце, или что-то иное? Нужно было спросить об этом у Генри, пока была возможность.