Эйми Картер - Испытание для Богини

Я оделась и, несмотря на ломку в теле, убрала одежду с вчера и перестелила кровать. Совет должен войти в наше положение, понять, что нас подставили! Если они действительно такие честные и справедливые, то не могут засудить меня из-за этого. Я цеплялась за надежду, за свой последний шанс, и заставляла себя не думать о других возможностях. Все будет хорошо. Непременно.

Незадолго до захода солнца ко мне пришла Каллиопа. Вид у нее был такой же неважный, как и у меня: бледное лицо, дрожащие руки. Вместо того чтобы отослать ее обратно, как Николас делал со всеми остальными слугами, которые пытались меня проведать, он взял ее за руку и проводил в мои покои.

— Каллиопа? — отозвалась я со своего места у окна, свернувшись на одном из мягких кресел. — Ты в порядке?

— Да, — она устало улыбнулась, а Николас усадил ее в другое кресло. — Но главный вопрос другой, как ты?

Я дождалась, пока Николас уйдет, и только тогда ответила, хоть и не была уверена, не слышно ли ему все через дверь.

— Устала, — призналась я. — И все тело болит.

Ее реакция меня удивила. Лицо Каллиопы скривилось, и не успела я встать с кресла, как она уже захныкала.

— Ох, Кейт! Мне так жаль, я ничего не понимала, пока не принесла шоколад вам. Я пыталась послать кого-то предупредить вас, но было слишком поздно, и я растерялась…

Я присела у ее кресла и взяла девушку за руку.

— Не извиняйся. Ты ничего не могла сделать, и мне жаль, что и ты пострадала от рук этих мерзавцев.

Ее нижняя губа задрожала; Каллиопа явно прилагала все усилия, чтобы не расклеиться окончательно.

— Надо было подождать пару минут. Я сглупила, а ты ведь могла из-за этого умереть!

— Но не убило же. Мы обе в порядке. Вернее, мы трое в порядке.

Она уставилась на меня круглыми глазами.

— Но вы с Генри…?

Я сглотнула комок в горле.

— Все хорошо, Каллиопа, правда. Рано или поздно это должно было случиться. Как бы там ни было, если все плохо кончится, я все равно этого не запомню.

Судя по мрачному выражению ее лица, она ни капли мне не поверила. Чего уж там, я сама не верила своим словам. Резкая реакция Генри на афродизиак отвлекла меня от мыслей о том, что прошлой ночью случилось нечто очень важное, но я не до конца это осознавала. Это должно было стать великим событием в моей жизни; я должна была чувствовать себя оскверненной, опороченной. Ну или хотя бы недоумевать из-за своих чувств по отношению ко всему случившемуся. Но о Генри я волновалась гораздо больше, чем о себе.

— С чего ты взяла, что это было неминуемо? — осторожно спросила Каллиопа. — Ходят слухи, что он никогда… что он и Персефона даже не… — девушка смущенно замолчала.

Я открыла было рот, намереваясь сказать что-нибудь разумное, но единственное, что мне удалось выпалить, было:

— Он был девственником?!

— Никто не знает наверняка, — быстро заговорила Каллиопа. — Он был тот еще собственник, но при этом искренне любил Персефону. Просто эти чувства не были взаимными. У них были разные спальни.

Я нахмурилась.

— Ну, в моем случае, он может об этом не беспокоиться.

— О чем?

— О взаимных чувствах. В смысле, встреться мы на улице, я бы даже не подошла к нему — он же писаный красавец! — Мне вспомнились слова Джеймса, сказанные много месяцев назад, и это вызвало у меня слабую улыбку. — Он десятка. Даже двенадцатка, я и близко рядом с ним не стояла. Мне бы никогда не хватило храбрости заговорить с ним. Но, узнав его…

Мне было стыдно и трудно это признавать, но такова правда. Может, если Каллиопа поймет меня, то перестанет чувствовать себя виноватой из-за случившегося.

— Я люблю его. Не понимаю, как кто-то вообще мог знать его и не любить.

Каллиопа потупила взгляд в ковер, ее щеки залились румянцем.

— Я тоже.

Я молчала, не зная, что и ответить. Она поняла, что сказала это вслух? Девушка замолчала, и я не стала на нее давить. В конце концов я понялась на своих затекших ногах и уселась в кресле, кривясь от боли в голове. Это, конечно, не конец света, но этих ощущений хватило для радости, что мне не придется спускаться в банкетный зал на ужин.

— У меня есть идея, — радостно сказала Каллиопа. Ее внезапно поднявшееся настроение меня удивило.

— Да? — в мой голос невольно прокрались нотки подозрения.

— Завтра, как только мы придем в чувство, устроим пикник! Можем пойти к реке, взять подстилку и еду. Погода должна быть хорошей.

Увидев, как засветилось ее лицо, я просто не смогла отказать. Она и так винила себя в наших с Генри проблемах, а день вдали от драмы и трагедий поместья казался очень заманчивым. От мысли о реке по моей спине вновь пробежали мурашки, но я постаралась их игнорировать.