Рэйчел Дайкен. - Избранный

– Врачи знают далеко не все. – Он презрительно фыркнул. – Ты станешь лучшим боссом мафии в истории клана.

– Неужели? – Мой тон сочился сарказмом.

Усмешка отца была злой, когда он наклонился и покровительственно похлопал меня по плечу.

– Ты бы пошел по головам своих близких, чтобы оказаться у власти. Очевидно, ты более полезен, чем я думал.

Я как будто примерз к своему стулу. Мне хотелось вскочить и убежать от него с воплями. Холод пронизывала меня насквозь. Снова. Словно мрак поглотил мое чувство вины и позор, который я должен был ощущать. Чувство непоправимой утраты ни на секунду не покидало меня.

– Эта девочка, – выдал он, облизав губы, – которая ходит с вами на обед...

В моей голове взорвалась пульсирующая боль. Конечно, он знал о Трейси. Он был деканом в Игл-Элит, в конце концов. Эта одна из причин, почему Никсон защищал Трейс. Он знал, что симпатичная девчонка, такая как Трейси, обязательно привлечет к себе внимание моего отца. Не то, чтобы мой отец когда-либо нарушал приказы Никсона, но с ним следовало держаться настороже.

– Сколько ей лет?

– Слишком взрослая для тебя. – ответил я быстро. – Ей восемнадцать.

Он занес руку, собираясь влепить мне затрещину, но я перехватил его запястье и моментально вывернул руку, ударив об угол стола так, что послышался хруст костей.

Хорошо. Пусть почувствует боль.

– Возможно, тебе стоит последовать совету доктора. – Сильнее выкрутив его руку, я продолжил:

– В конце концов, у меня вот-вот поедет крыша. Кто знает, на что я буду способен… Помнишь, ты сказал, что я убью свою собственную семью? Лучше не проверяй меня. – Я выпустил его руку и пошел прочь.

Воспоминание о том дне всплыло в памяти. Казалось, это произошло целую вечность тому назад. Именно тогда, впервые за долгое время, я почувствовал, что стал сильнее. Я боролся с ним, угрожал ему смертью.

Горькая улыбка искривила мои губы. День, перевернувший всю мою жизнь, когда я стал самодостаточным и властным, стал днем, когда я утратил все моральные принципы.

На следующий день я увидел Трейс в колледже и заметил, что ее отношение ко мне изменилось. Пристальный взгляд Трейси часто останавливался на Никсоне или Чейзе. Я был для нее пустым местом. Словно я был воплощением зла, и она ощущала это. Это выводило меня из себя. Она не знала меня! Вероятно, это одна из причин, почему я сделал это. Почему пытался ее напугать.

Если я не мог быть с рядом ней – с девушкой, которая впервые в моей жизни заставляла меня хотеть улыбаться, – я не хотел, чтобы она принадлежала кому-либо еще.

И именно тогда в моей голове что-то щелкнуло.

Клиент отказался от той девушки, которую я взял силой. Если я смогу заставить Никсона и Чейза отказаться от Трейс – они ее не получат. Если я смогу убедить их в том, что большего она не заслуживает.

В итоге, я потерял близких друзей. После всего, через что я прошел, я остался один. Все это случилось из-за нее. Чувство ненависти к ней было во много раз сильнее, чем к отцу. Я хотел, чтобы она страдала, потому что она разрушила мою семью. Я никогда не любил своего отца, но Никсона? Чейза? Тeкса? Мы были родными братьями, пока эта сука не отобрала у меня все. Я навсегда потерял их.

Желчь подступила к горлу, и меня вырвало кровью. Впервые за семь лет я позволил себе заплакать. Единственным звуком, нарушившим тишину в пустом помещении, было мое сдавленное рыдание.

Выражение ужаса на ее лице, умоляющий голос и мои руки, разрывающие одежду девушки. Нахлынувшие воспоминания заставили меня задохнуться. Я крепко сжал зубы, чтобы не закричать от мучительной боли.

Я сделал это. Вовсе не мой отец.

Я.

Если бы я мог вернуться в прошлое и исправить зло, которое причинил – я бы сделал это. Воспоминания ускользали; я не помнил о том, как далеко зашел. Вот почему я сидел на этом стуле.

Сделав глубокий вдох, я подумал, что не могу позволить им узнать правду. Впрочем, я точно знал, как искупить свою вину.

В конце концов, за искупление грехов требовалось принести жертву. Возможно, это буду я.

Глава 18. Чейз

Я чувствовал себя просто дерьмово. Весь день я бился в желании похоронить Никсона и пустить пулю себе в лоб. Сказать, что мой день был отстойным, как говорят сицилийцы, значит лишь слегка припугнуть.

Если хотите знать, он был ужасным. Я создал личный ад.

Мне не следовало говорить Никсону о поцелуе, но я не смог бы солгать ему, даже если бы хотел. Он чертовски хорошо знал меня и мог легко распознать ложь.