Сюзанна Стил - Губернатор

— Ну, может она просто хочет сохранить свою свободу, — продолжила Донна. — Бог не даст солгать, что, когда женишься ради денег или престижа, то ты осознанно становишься центром внимания.

— Тебе ли не знать, Донна, ведь ты замужем за «хирургом над всеми хирургами».

Женщины закончили предложение в унисон. Это было постоянной шуткой между ними. Донна не обижалась на них за это. Девушки были её подругами со школьной парты.

Они выросли в окружении денег и престижа, продолжая традицию выходить замуж за престиж и деньги. Да, сколько волка не корми, а он все равно в лес смотрит.

Но главное дело было не в деньгах. Каждая из этих четырех женщин могла спокойно вести бизнес самостоятельно. Они окончили университеты Лиги Плюща. Дело в том, что все они переживали за свой имидж. Не дай Бог кому-нибудь из них выйти замуж за человека статусом ниже. И, когда наступит очередь, они передадут эту традицию своим дочерям. Они дадут им образование, о котором средняя каста, обычные рабочие, могли только мечтать.

Они также передадут им все свои знания о том, как управлять деньгами и престижем. Два главных правила, которых придерживались все, кто жил светской жизнью: никогда не показывай своих эмоций и всегда считай, что все хорошо. И неважно, правда это или нет.

Глава 13

Губернатор Энтони Джонсон

Губернатор Энтони Джонсон провел руками по своим темным прямым волосам. В отличие от своих коллег, которым было уже за пятьдесят, с их непоколебимой угрюмой манерой держать себя, Энтони было за тридцать, и вместо лицемера и консерватора все видели невероятно красивого мужчину. Он посмотрел на своего помощника, когда начал говорить:

— А теперь, Карл, твоя работа состоит в том, чтобы помогать мне, а не опекать. То, что я делаю вне работы, тебя не касается.

Карл сидел и смотрел на своего босса, как ни в чем не бывало — он был все таким же любопытным, хитроумным, назойливым, но очень полезным помощником. Карл выглядел точь-в-точь как ботаник, но мог правильно применить свои знания. В нем было даже больше, чем все вышеперечисленное — он был пронырой. В сохранении чистой репутации своего босса ему не было равных, и он, в отличие от других, знал о глубоких темных секретах Губернатора.

Где бы вы не увидели Энтони, Карл был рядом. Ходила шутка, что он, как банный лист, прилип к заднице Губернатора настолько крепко, что разделить их было уже невозможно. Карл знал, что если кто-нибудь попытается разделить их с Губернатором, то это только ради того, чтобы заполучить его работу, а этого никогда не произойдёт.

Если бы вы посмотрели на Карла, то назвали бы его занудой. Во всех вселенных он был самым пронырливым, самым убедительным и хитрым помощником, которые когда-либо пересекали порог дома Губернатора. По этой причине Губернатор и нанял его. Карл был безоговорочно предан Губернатору Энтони Джонсону, и ничего и никто, не смог бы встать между ним и Губернатором.

— Не могу согласиться, господин Губернатор. Моя работа — сохранять в чистоте ваш кричащий имидж. Пиар — это именно то, что я делаю. Сэр, если вы позволите спросить: что есть такого в этой шлюхе, что она вас так заинтриговала?

Энтони стрельнул взглядом в своего помощника.

— Она не шлюха, и я не разрешаю задавать вопросы. Оставь эту тему!

Карл быстро опустил взгляд и заскулил.

— Простите, — его поведение тут же изменилось, будто он подчинился желанию Губернатора.

Губернатор продолжал свое:

— Все в порядке, Карл. Просто помни свое место. Ты работаешь на меня.

Хоть у Губернатора Энтони Джонсона и была харизма и шарм, с помощью которых он и занял свой пост, но он не лез за словом в карман, чтобы отстоять перед любым, кто пересекал границы, свою точку зрения. Энтони был хорошим Губернатором. Он тяжело работал на благо этого штата и людей, но считал, что его личная жизнь — запретная зона.

Глава 14

Талия

Мое тело содрогалось, пока теплый мед стекал по одной из моих половых губ прямо на язык моего любовника. Он жадно впился губами в сладкую жидкость.

Я простонала, натягивая шелковые оковы, которыми он меня привязал. Четыре шелковых шарфа удерживали меня в плену. Меня поразило то, насколько прочной оказалась эта ткань. Она натягивалась с каждым мучительным движением, когда я балансировала на краю блаженного удовольствия, оставаясь все такой же жадной к его прикосновениям.

Он часами пытал меня ласками, гладил пальцами, водил языком по моему телу, а его член становился кульминацией моей пытки. Слезы потоками стекали по моему лицу, пока я молила мужчину, который не знал, что такое жалость, освободить меня.