с меня ты все равно не снимешь…» Тот: «Почему?..» А она ему… — Бодя захохотал сам: — «Потому что я их не ношу!»
Русаченко выплеснул остаток чая в чашке на сотрудника.
— Ты че? — Бодя подавился своим смехом.
— Извини, старик… — ласково и виновато промолвил Русаченко. — Это очень плохой анекдот…
— Ну… виноват…
— Так что там с поселком?
— Название утвердили… Аборигенов…
— Жителей, — поправил шеф.
— Жителей устроили… Кого куда… Один только старикан кочевряжится… В дом престарелых не хочет… Однокомнатную обещали в городе — ни в какую… Аистов возле хаты пасет на дубе… Цену набивает, наверное… Без аиста он, видите ли, жить не может… Аиста ему подавай!
— Ну так и купи ему хату! С аистом! И пересели его к чертовой матери!
— А если он опять в полный отказняк?
— Ты не знаешь, как это делается?
— Как?
— Сожги его на хрен вместе с дубом и аистом! А потом благотворительную помощь окажем для приобретения жилья.
Вытираясь носовым платком, Бодя вышел в приемную и спросил у секретарши:
— Че это с ним?
Секретарша Лера многозначительно развела руками.
Артем ждал Галюню у здания офиса в своей машине.
— Привет.
— Привет…
— Поехали обедать?..
— Поехали.
Поехали.
— Ты чего такая смурная?
— Шеф предложение сделал.
— Какое?
— Замуж зовет…
— Так чего же ты в осадке?
— Он хороший человек. И по-настоящему влюбился. Я чувствую.
— Так, может, сходи… Я подожду.
— Тема! Я твоя сестра… Все! — сказала Галюня.
— Галюня! Я тебя люблю. Все! — сказал Артем и перешел на шутливый тон. — Ты же знаешь, вся знать в Европе в средние века женились и выходили замуж исключительно за кузенов… От французского — двоюродный…
— Вот поэтому все теперь и вырождаются…
Артем остановил машину.
— Галка…
— Поехали… или я выйду.
Артем молча включил передачу.
— Даже если бы я сошла с ума и… Я же старше тебя!
— Давай выйдем сейчас из машины и у ста человек спросим. И если хоть один из них скажет, что ты старше… Моя бабушка тоже была старше деда Федоса… И тем не менее, как он говаривал: «Без малого пятьдесят годов душа в душу! А вы… любовь-любовь… сю-сю… ля-ля и на развод!» Гены пальцем не сотрешь… А самое главное…
— Я ничего не хочу слушать!
— Самое главное я скажу притчей… На руках у праведника умирал великий грешник… И так страдал, так маялся, что праведник в сострадании вознес молитву ко Всевышнему: «Господи, переложи часть его грехов на меня, грешного». Но явился ангел и сказал Праведнику: «Отзывай назад свою молитву, дурак! У тебя и своих грехов выше крыши…» Мне продолжать?
— Не надо.
В деревне, по соседству с деревней Андрея, Бодя покупал хату.
— Документы в порядке? — спросил он у хозяина.
— Только подписать.
— С сельсоветом все решил?
— Абсолютно.
— Нежданок не будет?
— Обижаешь.
Бодя открыл барсетку и выложил на стол несколько пачек.
— Как договаривались… — Положив на пачки еще несколько купюр, он добавил: — А это на флору и фауну.
— Не понял.
— Пошли во двор.
Вышли.
Бодя подошел к машине, открыл багажник, достал новое велосипедное колесо и большой черный пакет.
— Оплетешь это колесо ветками, хворостом каким… Короче, гнездо сварганишь.
Мужчина засмеялся:
— Зачем?
— Слушай и не перебивай… Сделаешь большущее гнездо… Усёк? Потом… — Бодя задрал голову. — Срежешь верхушку вон на той липе.
— Это тополь.
— Какая разница! Затарабанишь гнездо на верхушку и примостыришь там…
Мужчина продолжал смеяться.
— Ты че ржешь?! — вскипел Бодя. — Я ему, блин, триста баксов на халяву, а он ржет! Повтори, что я сказал!
— Сделать гнездо, затащить на тополь. А за это триста долларов…
— Во-во… И ничего смешного! Если тебе отстегнуть по-крутому, ты и яйцо в этом гнезде снесешь…
Бодя достал из черного мешка большого пластикового аиста и его две ярко-красные тонкие ноги.
Собрал.
— Смонтируешь это чучело в гнезде. Надежно чтоб. Когда заселяться можно?
— Хоть завтра.
— А птица в гнезде когда будет?
— Тоже завтра.
— Заметано.
Бодя захлопнул багажник, сел за руль и укатил.
Струк кормил Валета. И воспитывал его.
— Повезло тебе, мужик… Вон хибара какая просторная… Вагонкой обшита… На войлоке спишь… О, ряху какую отъел… Гла-адкий… А знаешь, сколько твоего брата в городах по мусоркам шастает? В подворотнях ночуют. Под машины попадают. А ты вон и сыт… и пьян…
Валету надоело выслушивать нотации Струка.
Читать дальше