Jane Harvey-Berrick - Education of Sebastian

Он ухмыльнулся мне, затем почти опустился под воду и быстро встал, вода стекала с его лица.

Он выскочил из ванны и попытался снова меня схватить.

― О, нет! Вы мокрый, мистер, а я только вытерлась!

Я бросила ему полотенце, которое он поймал прежде, чем оно ударило его в грудь.

Он несколько раз быстро провел полотенцем по телу, а затем бросил его на пол, где оно начало впитывать пролитую воду.

Взгляд на его лице заставил меня пятиться в комнату.

― Себастьян! Почти два часа ночи. Мы должны встать меньше чем через 6 часов.

― Куча времени, ― сказал он хриплым голосом.

Невероятно!

Когда я, наконец, проснулась, тяжелая рука Себастьяна прижимала меня к кровати, а дневной свет просачивался в комнату. Я разлепила глаза, чтобы увидеть время на своих наручных часах. Было почти десять утра: время выселяться.

― Черт!

Я вырвалась из его рук и села встревоженно.

― Каро! Что не так?

Он немедленно проснулся.

Я беспомощно шлепнулась назад на кровать, злясь на себя, что было уже так поздно. Нет, я была зла на него. Если бы он не держал меня бодрствующей полночи ― если бы он не бодрствовал полночи ― я бы не проспала: не сегодня.

― Каро!

― Я хотела попасть домой пораньше, ― ворчала я.

Он повернул меня лицом к себе.

― Зачем? К чему такая спешка?

― Я просто хотела застать... Дэвида... прежде чем он уйдет на работу. Предполагаю, что он вернулся домой прошлой ночью. Теперь мне придется вновь отложить разговор с ним... хотя, я поеду в госпиталь. Я полагаю, что могу это сделать.

Себастьян нахмурился.

― Почему ты просто не оставишь ему записку? Ты ничего не должна этому придурку.

Я была не согласна, но не хотела спорить и из-за этого тоже.

― Я полагаю, что найду его позже, ― сказала я почти сама себе.

― Можем мы поговорить о чем-то другом? ― сказал Себастьян, отражая мои мысли.

Я вынужденно улыбнулась.

― Конечно. О чем ты хочешь поговорить?

― Ну, ― сказал он, с намеком сгибая бедро. ― Я проснулся возбужденным, а в моей кровати лежит эта прекрасная женщина...

― Себастьян! ― захныкала я.

Но он уже зарылся лицом в мою грудь.

― Я хочу в туалет! ― простонала я.

― Позже.

Я полагаю, что это был ответ на мой вопрос, просыпается ли он каждое утро с эрекцией. Было, безусловно, опасно иметь пытливый ум.

Десять минут спустя моя голова была откинута назад, пока Себастьян кончал в меня.

― Черт! ― зашипел он, рухнув назад на кровать. ― Это было так впечатляюще! Иисус, Каро! Ты просто выжала меня как лимон! Что это было?

― Я сказала тебе, что хочу в туалет!

Он посмотрел на меня совершенно ошеломленный.

― Да, и?

― Ну, ― сказала я, немного покраснев, ― от этого... эм... оргазм немного интенсивнее, ты понимаешь... не смотри на меня так, я прочитала это в «Космо».

― Ничего себе! Правда? У тебя есть еще какие-то секреты?

Я шлепнула его по груди и рванула в ванную, слушая, как он хохотал мне в спину.

Черт бы его побрал!

Я настояла на том, чтобы мы оделись, боясь, что персонал отеля зайдет в любой момент, чтобы попросить нас выселиться. Так что я наложила запрет на секс в душе, потому что: а) я бы, вероятно, поскользнулась и сломала себе что-то или разрушила что-то вокруг, особенно когда полиэтиленовый пакет был обмотан вокруг моей повязки на правой ноге; б) я просто не выдержала бы еще больше секса.

Себастьян надулся, что заставило меня смеяться, а еще у него была полноценная эрекция, от которой я уже не смеялась. Но мы нашли подходящий компромисс, который устраивал нас обоих, хотя мои колени были красные и саднили после этого.

Я вернула ключ от номера администратору, когда мы выселялись, стыдясь думать о состоянии номера и с благодарностью думая, что мне не нужно будет встречаться лицом к лицу с тем, кто будет наводить там порядок.

Я пыталась стянуть постельное белье и вытереть пролитую воду в ванной, но все еще было впечатление, что дикие животные резвились в комнате, и чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась, что именно таким было поведение Себастьяна всю ночь.

Я улыбнулась, вспоминая, как наши тела двигались вместе, как его глаза говорили мне, что я его, а он мой; любовь, которую мое голодное сердце жаждало так долго. То, как его любовь превращалась в похоть, а похоть в потребность ― неукротимую и дикую, иногда нежную, иногда жесткую, иногда ласковую, иногда грубую. Соединяясь вместе, наши тела становились одним целым, два кусочка одного пазла, которые идеально подходили друг другу.