Мишель Уоррен: Он+Она

- На втором курсе колледжа, - говорю я, - я ездил в Бразилию, чтобы устанавливать солнечные батареи на крышах домов в маленькой деревушке в Андах.

- Замолчи! - Ши возбуждённо ударяет по столу.

- Нет, правда, - наклоняюсь и отталкиваю в сторону пустую тарелку. - Признаюсь, что согласился, так как это дешёвый способ посетить Южную Америку, но быть волонтёром и иметь возможность улучшить жизнь целой общины оказалось невероятно полезным.

Я не упоминаю о том, что пропустил выпускной класс и получил диплом архитектора только прошлым летом.

- Получается, ты действительно парень что надо, - она откидывается и скрещивает руки. - Не думаю, что я также хороша. Мне бы хотелось быть лучше и сделать что-то подобное.

Я хочу сказать, что вовсе не такой уж и хороший. Я тот, кто не заслуживает даже обедать с такой девушкой, как она. Но вместо этого, отгоняю прочь все эти мысли. Собственная вина мучает меня достаточно долго. Здесь я пытаюсь начать все заново. Я заслуживаю того, чтобы начать все сначала. Каждый заслуживает, даже я.

- Ты преподавала искусство детям. Разве это не хороший поступок?

Когда она неловко пожимает плечами и отворачивается, я задаюсь вопросом: а не было ли это ложью? В её бегающем взгляде видны такие же глубокие шрамы, как на лице и ноге. Почему она не может быть самой собой, честно назвать свое имя и рассказать кое-что о себе? Что, чёрт возьми, произошло с ней в Мэриленде?

Ши берёт бумажную обёртку и скручивает её, болтая о вчерашнем походе в Китайский Квартал за покупками. Ловлю себя на мысли, что сравниваю её с моей бывшей девушкой, Карой. Они абсолютно разные. Ши такая беззаботная, притягательная и кажется полной надежд, несмотря на прошлое. Кара, ну, она поверхностная и безрассудная, и отчасти поэтому всё закончилось именно так. Она была лучшей подругой моей сестры Бет. Они вдвоем были погружены в мир вечеринок, а я, как влюбленный идиот, мечтающий о свидании с Карой, таскался за ними по пятам, словно младший брат.

Через несколько часов, посреди разговора о способах использования конфет PopRocks и Mentos в научных экспериментах, в которых она казалась экспертом, Ши резко встает.

- Не знаю, как у тебя, но у меня уже задница стала плоской от долгого сидения, - она трясет ногами и потягивается.

- А ты думаешь, почему я кручусь? У меня пальцы уже десять раз онемели, пока мы тут торчим.

- Значит, нам надо прогуляться, - она поднимает меня на ноги, и её волосы касаются моих рук. Наклонившись над ней, чувствую цветочный аромат её шампуня. Что-то в этом запахе активизирует мои чувства, возбуждает и заставляет ладони вспотеть.

С дрожащими ногами, она вытаскивает меня из магазина и поворачивается лицом:

- Было весело. Спасибо, что составил мне компанию сегодня. - Она набрасывает лямки рюкзака на плечи и идёт задом.

- Это всё? Ты уходишь? - я потрясённо поднимаю руки, пытаясь двигаться вместе с ней, чтоб оттянуть прощание.

- Быть может, ещё увидимся, - она широко улыбается, продолжая идти.

- Можешь дать мне номер телефона?

- Помни о правилах, - кричит она, затем поворачивается и уходит прочь.

Я, словно идиот, молча стою и смотрю, как она удаляется. Видимо она говорила серьезно о «правилах», но я не осознал этого. Я думал… вот дерьмо. Черт возьми, не знаю, о чем я думал.

Какого хрена я хочу её увидеть снова? Я не должен. Разумеется, у неё есть проблемы: она сбежала со свадьбы и, кто знает, что она оставила в Мэриленде. И ни один нормальный человек не стал бы играть в эту дурацкую игру «никаких имён».

Но в этот момент, когда она гордо удаляется от меня, я думаю точно не головой. Прокручиваю в уме все те неприятные вопросы, странные и грандиозные истории и улыбаюсь, потому что представляю, как слово «среда» на её трусиках подпрыгивает вверх и вниз, когда она покачивает своей маленькой совершенной попкой.

Боже, она чертовски милая.

Глава 8

Она

Я очень быстро удаляюсь от, возможно, самого привлекательного и хорошего парня в Сан-Франциско, так как он не должен увидеть, что я плачу. Слёзы катятся по щекам, и мне едва удается сдержаться, чтобы не зарыдать. Я дала себе обещание не делать этого, пообещала, что больше не пророню ни слезинки. Однако когда осознаю, как весело мне было, накатывает чувство вины, снова открывая все живые раны и направляя меня в знакомую темноту. Я просто должна уйти.

Когда я подхожу к началу Юнион Стрит, все мои слёзы выплаканы, и я уже абсолютно не могу дышать.