Владимир Внук - “Nomen mysticum” («Имя тайное»)

Здесь не было той ненужной роскоши, которая буквально заполняла верхние покои. Неровный каменный пол устилал истёртый турецкий ковёр с причудливым красно-жёлтым орнаментом. У небольшого окна был установлен широкий дубовый стол, рядом стояло кресло, покрытое медвежьей шкурой. Рядом стояла широкая лавка, покрытая овечьим тулупом, нередко служившая кастеляну постелью. У изголовья находилась печь, облицованная бело-голубыми изразцами. На стене над лавкой были развешаны ятаганы, длинноствольные пистоли, фузии – свидетели былой славы постоянно напоминали кастеляну о годах его молодости, о близких людях, растворившихся в мире, а иных – ушедших навсегда.

На противоположной стене висел огромный выцветший гобелен с изображением сцены охоты – в одном углу скакали олени, в другом – охотники с псами. Мало кто знал, что гобелен скрывает дверной проём, через который можно было пройти на лестницу, ведущую в подвал, откуда кастелян мог беспрепятственно попасть в любую башню замка. Впрочем, потайная дверь почти всегда была заперта на массивный засов, и пользовался ею Славута только в исключительных случаях.

В дальнем углу стоял массивный, обитый позеленевшей медью сундук. Что именно хранилось в нём, никто посторонний не мог знать – крышка запиралась на замок с двумя ключами, отпирать которые нужно было в определённом порядке. Кастелян вынул связку с тремя ключами, по очереди отомкнул оба замка, открыл крышку и по очереди принялся вынимать и ставить на стол содержимое сундука: старинную саблю в серебряных ножнах – наследство отца и деда – клинок был выкован из дамасской стали, позолоченная гарда, украшенная изящной финифтью, выполнена в виде дубового листа, с золотым гербом «Гипоцентавр» на эфесе; серебряные чернильницу, стаканчик для перьев, нож, песочницу – письменный набор, дар княгини Катажины Радзивилл.

Затем на свет явился деревянный ларец. Славута не смог удержаться от искушения открыть его – там хранился инкрустированный перламутром пистолет, а также необходимые принадлежности: пороховница, приспособление для литья пуль, кусок свинца, высечка для вырубки пыжей, молоток для забивания шомпола и сам шомпол.

Последней кастелян достал длинную золотую шкатулку, захваченную в качестве трофея под стенами Вены в 1683 году. Открыв ажурную, инкрустированную крупными изумрудами крышку, кастелян вынул фирман султана Отомманской империи Мехмеда IV великому визирю Каре Мустафе. Славута развернул свиток и на несколько секунд задержал взгляд на нём, словно пытаясь прочесть причудливую арабскую вязь.

Сундук опустел. Сняв нижнюю доску, Славута открыл потайной ящик. Третьим ключом кастелян отпер ещё один замок, выдвинул ящик и бережно уложил в него свою рукопись, после чего уложил все предметы в обратном порядке и запер замки.

Подойдя к столу, на котором стояли два подсвечника, бронзовый колокольчик и длинная турецкая трубка, добытая в одном из походов, Славута положил бумаги, найденные в библиотеке. В этот момент за стеной послышались мужские шаги, и кастелян погасил свечу – то была привычка, выработанная за годы военных походов.

В дверь постучали, и в комнату вошёл Януш.

– Пан кастелян, может быть, я до рассвета подменю вас…

– Не надо, – Славута вновь запалил свечу, ножом расщепил наконечник пера и обмакнул его в чернильницу. – Можешь отдыхать.

– Но вы третий день в карауле…

– Если понадобишься, вызову. Пока ступай.

Племянник вышел.

Славута поставил в чернильницу перо, и аккуратно положил на стол пожелтевший ломкий лист. От времени буквы выцвели, бумага потемнела, и прочитать что-нибудь было трудно. Тем не менее, кастелян разобрал несколько слов: “Anno Domini MDXXXI… Sofia Novicka… supplicicum…” [8].

Софья Новицкая… Кастелян вспомнил, что однажды историю про эту женщину ему рассказала княгиня Радзивилл.

После смерти основателя Мирского замка Юрия Ильинича его сыновья – Николай, Ян, Станислав и Щасный – переругались из-за отцовского наследства. В дело пришлось вмешиваться королю Сигизмунду Старому, который оставил Мирский замок за Станиславом. Вскоре умер старший брат Николай, а вслед за ним наступил черёд Станислава, который скончался прямо во время пира. Братья умершего, Ян и Щасный, обвинили в смерти Станислава жену его собственного слуги, Софью Новицкую. Несчастная женщина была подвергнута пытке, после чего приговорена к сожжению заживо, приговор лично привёл в исполнение Щасный Ильинич. Однако после казни Новицкой словно злой рок стал преследовать род Ильиничей: братья снова рассорились из-за наследства, и опять для разрешения семейных дрязг понадобилось вмешательство короля. Сигизмунд своим привелеем оставил замок за Щасным, а остальные земли – за Яном. Однако Ян Ильинич вскоре покинул этот мир, затем наступил черёд Щасного, у которого от супруги – Софьи Радзивилл – остался малолетний наследник – сын Ежи. Десятилетнего мальчика взял под опеку родной дядя князь Ян Радзивилл.