Манскова Витальевна - В городе Солнца

- Я - Брут. Пройдемте, - и, для видимости грубо, впихнул Генриха и Шнобеля внутрь. Потом он закрыл дверь на множество замков и задвижек.

Внутри небольшой комнаты стояли армчеары и маленькие столики, а сверху, с резного деревянного потолка, свисал здоровенный спецблокиратор, называемый в народе "Тихая ночь". Он блокировал любые звуки для возможной прослушки. А внешне блокиратор представлял из себя нечто типа пластмассовой кусудамы с антеннами - волосками.

- Присаживайтесь, - сказал Брут. - Кстати, никогда не встречал вас в реале, - и Брут неожиданно тепло и смущенно улыбнулся Генриху. - Приятно познакомиться... С легендарным Челом.

- Мне - тоже. Вы действительно брутальны, - тоже улыбнулся Генрих. - Но, время идет. Приступим к делу.

Затем он присел в армчеар и откинулся на его спинку. Вскоре Брут выкатил из смежной комнаты кресло на колесиках, как для инвалидов. На нем сидел парень со связанными за спиной руками и привязанными к ножкам кресла ногами. Брут поставил кресло напротив Генриха, а сам отошел в сторону и присел, странным резким движением. Будто упал, оказавшись сразу на циновке.

Человеку со связанными за спиной руками на вид было лет тридцать - тридцать пять. И, кроме мутно-голубых глаз с довольно тяжелым взглядом, он не имел ничего примечательного в своей внешности: был среднего роста, кряжистый, с высоким лбом, с начинающейся ото лба крупной лысиной, с прямым носом и узкими губами с постоянно приклеенной на них улыбкой.

- Опохмелить тебя "водой инквизитора", или - сам всё расскажешь? - спросил серьезно, но без угрозы, Генрих, глядя допрашиваемому прямо глаза в глаза.

- Не надо... Сам расскажу, - подавленно пообещал тот.

- Надень на него детектор, - попросил Генрих Шнобеля, протянув ему бляху-медальон, который Шнобель сразу же нацепил пленнику прямо на лоб.

Матовая поверхность детектора подёрнулась рябью, затем по нему заплясали синие искры.

- Будешь врать - детектор раскалится. Когда замигает красным, - сообщил Генрих.

- Я знаю, - глухо ответил парень.

- Как тебя зовут?

- Гондурас, - ответил тот. - Если вам это действительно интересно.

- Давно ты работаешь на Золотусского? - спросил Генрих.

- С рождения.

- Как это? - детектор показывал, что говорящий не врал.

- Ладно. Давайте, я буду излагать подробно. А то, просто выскажусь неудачно - а эту дрянь зашкалит, - скосив глаза вверх, сказал Гондурас.

- У тебя в мозгах много чипов и нанопроцессоров? - спросил Генрих.

- Нет. У меня их нет. Иначе меня бы не взяли в штат в Городскую Думу. Там проверяют.

- Хорошо. Кто ты? С самого начала...

- Я - можно сказать, родственник Золотусского.

- Сын?

- Никак нет. Хотя...можно и так сказать. Если - фигурально... Он меня, в каком-то смысле, сотворил. А вернее, заказал. Я - его клон, выращенный в чреве суррогатной матери. Но я оказался не сильно на него похожим, даже внешне. И постоянно страдающим головными болями, а потому, менее приспособленным к политическим играм. Меньше, чем ему хотелось бы.

- Зачем он... Произвел подобный эксперимент?

- Да, официально тема клонов не афишируется и даже находится под негласным запретом. Но у него - бзик на клонах. Он хочет обессмертиться. И считает, что просто обязан оставить свой дубликат потомкам. Чтобы его преемник следил за порядком в городе. Золотусский считает, что без него эта задача не осуществима, и что он - уникален. И я был одним из его неудачных экспериментов в этой области. Хотя я и проник в Городскую Думу и осуществляю там проведение в жизнь необходимых ему мероприятий, но это всё - малая толика того, что бы ему хотелось от своего преемника. А уж мне, поверьте, как это всё в действительности надоело!

- Вы были единственным его клоном?

- Нет. Эксперимент со мной он поставил тридцать три года тому назад. А двадцать лет назад он решил усовершенствовать эксперимент... Считая, что его гениальные задатки не проявились во мне. Причем, из-за нахождения в теле суррогатной матери... Моей матери. Это дико звучит в наше время, но я её люблю. И она меня тоже. Это очень не понравилось Золотусскому. У неё... до меня не было детей. От природы, естественным путем, у неё их не могло бы быть. И... Да, не важно. Что вы ещё хотите знать?

Он явно нервничал. Шнобелю начинало казаться, что Генрих использует гипнотическую силу - или ещё какой прием, и что и без детектора у него Гондурас раскололся бы. Даже, не "раскололся"... Просто, ему почему-то захотелось выговориться.

- Мы хотим знать всё об экспериментах твоего отца, - мягким успокаивающим голосом, продолжая смотреть прямо в глаза испытуемого, сообщил Генрих.