Манскова Витальевна - В городе Солнца

- Комиссар Антонов! - обратился Барабашка. - Я знаю текст "Марсельезы"! Только мелодию на гитаре подберу - и заряжу там, на площади перед Пирамидой!

Петров улыбнулся.

- Хочешь сказать - на серьёз меня больно пробило? Революционера из себя корчу? Или - проверка на адекватность? Победим - перестану командовать. А пока - переходишь в мое подчинение! Должен же кто-нибудь...

- Я понял, Антонов! Барабашка - отныне твой друг! Перехожу в полное твое подчинение.

- Как зовут Королеву? - спросил в этот момент у него Шнобель.

- Лиза, - ответил он, чуть замолчав грустно. - Её зовут Лиза.

- Берешь Лизу - и всех раненных - на себя. Следи за доставкой их к парку, и чтобы - не всех скопом. Про одного, если полисы заприметят, еще можно лапши наварить, а про целую палату на прогулке...

- Понял. Ох, и много же у меня Начальников. Давно, кстати говоря, не было. Вот потому я вас пока и люблю! - хихикнул Барабашка. - Будь спок, Шноб, - уже более серьезно добавил он. - Проверю, чтобы всех до одного, всех больных и раненных, вывезли отсюда.

- В Батайский район, - уточнил Пещерник.

- Угу.

- Эк, их проняло всех, - шепнул Шнобелю в сторонке Рольф. - Подействовал гипнокристалл, подействовал!

- А кто бы сомневался, - тоже тихо, ответил ему Пещерник.

Глава 5. Шнобель, Барабашка и Пёс.

Все экраны телексов на всех каналах в эти часы показывали одно и то же.

По мягкому ковру в здании мэрии, известном жителям Ростова, как "Торт", ступал новый мэр. Под аплодисменты слезливых дам, под треск видеокамер и хлопки пробок шампанского. И под гимн "Здравствуй, Город Солнца!" Лица приглашенных лизоблюдов и попс-див сохраняли умилённое выражение. Аплодисменты всех нынешних паразитов-приживал были на редкость искренними и радостными: они уже предчувствовали скорую коронацию - а за ней и шикарный стол, ломившийся от яств, вина и сладости на десерт, и свои памятные подарки в честь знаменательного события...

А в это время все близлежащие к "Торту" кварталы города были сплошь оцеплены отрядами полиции... В гипершлемах, с бластерами и дубинками. И никому из простых граждан нельзя было появляться здесь, на близлежащих улицах. Мэр города ехал, сопровождаемый эскортом из литл-бусов класса "сфера", по девственно пустым улицам, без сопровождения овациями и криками приветствий.

Даже проезжая по этим пустынным, безлюдным улицам, он всё равно боялся. Он знал о том, что происходило вчера. О том, что стало неожиданностью для всех властей города...

"Началось, - думал мэр. Что это - лишь начало, было ясно даже ему, никогда не интересовавшемуся мнением народа о своем правлении. - Сколько лет - нет, десятилетий - город не потрясали политические лозунги... Последняя буча, помнится, была лет сорок тому назад. Информация о ней пылится под грифом "секретно". Оппозицию тогда задавили. И загнали, как крыс, в подполье. Вместе с ошивавшимися там вечно наркоманами и преступниками, ставшими на "Дорогу", их загнали в подземелье... А позже, и вход туда заложили. И уничтожили все их документы, этих оппозиционеров. Будто и не было этих людей никогда".

Ступая по красно-желтому ковру в шахматную клеточку, проваливаясь в его глубокий ворс, открывая Золотые Врата, чувствуя положенную на свою голову корону, пожимая руки приветствовавших его гостей и принимая поздравления с кислой ухмылкой - всё время он, не переставая, продолжал затравленно вспоминать о беспорядках на улицах.

"Я плохо что-то себя чувствую сегодня, - думал мэр. - И сердце пошаливает, и нервы. Вечером надо вызвать Профессора и Лилойю с успокаивающим массажем. Моя работа становится небезопасной, того и гляди, пырнет какой-нибудь отъявленный революционер из молодых. Артисты все они. Продажные шкуры... Кто их заказал? Кому они служат? Все политики - лишь куклы. Кто кукловод нынешних демонстрантов? Народ ведь в городе тих и безвреден. Мне об этом всегда сообщали средства массовой информации, проводившие тесты. Значит, есть тайный враг, финансирующий предприятие", - от волнения и жары нос мэра покрылся испариной.

- Феогнид Соломонович! Вам плохо? - подскочил к нему из первых рядов Гондурас, всегда бывший на побегушках.

- Здесь душно. Включите ещё дополнительные кондиционеры.

- И кондиционеры, и фибры работают на полную мощь.

- Тогда...Поменьше выступлений, и скорее в банкетный зал... Где я бы мог, наконец, присесть!

- Хорошо, Феогнид Соломонович! Я шепну ведущим.

А возле Пирамиды уже бушевала толпа. Ликующая от того, что в городе нашлись, наконец, лидеры. И можно было теперь опереться на плечо соседа и сказать ему всю ту наболевшую правду, что копилась годами... Что всегда отягощала сердце.