ДМИТРИЙ МОРДАС - Зайчик

Открыв морозилку, Антон вытащил мясо, разорвал на нем пакет и укусил. Оно было твердое как деревяшка и такое же безвкусное. Пока кусок оттаивал во рту, мальчик посмотрел в окно. Темнело.

Он выплюнул мясо в раковину. Совсем не то. На что способны звери, если не получат угощение? Он вспомнил, как щелкал огромный и острый клюв Птицы, напоминавший ножницы, которыми на уроках труда резали листы железа.

И тут ему в голову пришла идея. Мерзкая, отвратительная.

«Нет!» — сказал он себе.

Он собрал в пакет мясо, положил его обратно в холодильник и вновь посмотрел в окно.

«Нет!»

Время шло.

Антон достал из ящика тяжелый кухонный нож и потрогал острие.

«Нет!»

А есть ли выход?

Он хотел уже подняться наверх, но вдруг решился: схватил нож, снова вытащил из холодильника мясо, надел куртку и вышел в синеватые сумерки. Никто и не заметил его ухода.

Антон прошел через лес, затем по мосту. Несколько раз мимо проезжали машины, слепившие его яркими фарами. Наконец он подошел к школе. Псина, как всегда, была там и встретила его, виляя хвостом.

— Песик! — позвал он. — Смотри, что у меня есть.

И высыпал на снег содержимое пакета.

Возвращался домой он уже в полной темноте, с пакетом горячего свежего мяса в руке. Из пакета капало, но с этим Антон поделать ничего не мог. Быть может, снег заметет следы к утру, а если нет — все равно. Сегодня у него появится лицо. Подойдя к дому, он тихонько, чтобы не скрипела, открыл калитку, но его заметили. Входная дверь приоткрылась, ударив в глаза полоской света, и в проеме показалась Оля.

Антон оскалился.

— Опять ты здесь! — прошипел он, и рука нащупала под курткой нож. — Все высматриваешь!

«Прыгай!» — произнес в голове голос Лисы.

Он хотел уже достать нож, но вдруг увидел себя со стороны. Глазами Оли. Весь в крови, с пакетом мяса. Чудовище. Словно в первый раз он взглянул на свою ужасную ношу, вспомнил то чувство, с которым нож ударялся о кости, и с отвращением отшвырнул пакет.

«Господи, что я делаю?»

Он упал на колени в снег, разглядывая свои руки, перепачканные черной кровью.

— Оля! — сказал он. — Я не…

Оля осторожно, точно к сидящему на цепи зверю, подошла к нему.

— Тоша. Не ходи туда больше. Пожалуйста.

По щекам ее текли слезы.

«Я ел сырое мясо, — подумал Антон. — Я убил собаку».

— Не пойду. Никогда больше не пойду, — борясь с тошнотой, проговорил он.

Вместе они вошли в дом, и прежде чем отец или мама смогли увидеть Антона в таком виде, он швырнул куртку с ножом в кладовку, а сам заперся в ванной.

В дверь постучали.

— С тобой все нормально? — спросил отец.

— Да, пап. — Антон старался, чтобы голос его звучал как можно спокойнее. Глянув в зеркало, он понял, как сильно ему повезло, что по дороге никто не встретился. Лицо было все забрызгано кровью.

— Ты что, на улицу ходил? Ты же знаешь, что нельзя.

— Я во дворе был. Совсем недолго.

Антон встал под душ. Он не мог поверить, что действительно танцевал на улице, что ел мясо, что…

Его вырвало.

Остаток вечера Оля просидела в его комнате, они почти не разговаривали, но были вместе впервые за последние несколько недель, и этого вполне хватало. Она рисовала в альбоме, а Антон со страхом поглядывал на окно, надеясь, что ночь никогда не настанет.

Наконец Олю забрали спать, вскоре родители выключили телевизор, и в доме сделалось тихо, только поскрипывали половицы и стены. Дом ведь был деревянный, и, как говорил папа, живой.

Около двух часов ночи в окно постучали. Настойчиво, сильно, так, что задрожала оконная рама. Антон скатился с кровати и вместе с одеялом забился в угол. Стук не прекращался. Было удивительно, как этот звук, разносящийся, казалось, по всему дому, не разбудил родителей. Гость стучал и стучал с неумолимостью идиота, и в конце концов Антон не выдержал. Он подошел к окну, отдернул штору и едва не закричал.

Да, это была Сова, но теперь она изменилась, один глаз отсутствовал, а в маске, если это была маска, зияли дыры, сквозь которые виднелось розовое мясо. Сова раскрыла клюв.

— Мы ждем тебя, зайчик! — сказала она.

Антон увидел, как под маской движутся оголенные мускулы. Глядя в единственный немигающий глаз гостьи, он неожиданно для себя открыл окно и впустил ее.

Сова спрыгнула с подоконника, зашлепала ногами по полу и стала теснить Антона к выходу. Он спустился вниз, открыл дверь кладовки, достал окровавленную куртку и, словно под конвоем, вышел в поле, где остальные звери ждали его.