Эмери Лорд - Дорога в лето

— Идеально, как и всегда. Большинство репортёров были вежливы, так что всё хорошо.

— Я этим похвастаться не могу. — Он качает головой. — Какой-то придурок спросил, сплю ли я с Ди. Не встречаюсь. А именно сплю.

Мой желудок сжимается от ярости.

— И что ты ответил?

— Ничего. Я отошёл. Что я должен был ответить?

— Сказал бы, что спишь с дочерью этого журналиста. Или с женой.

Он смеётся.

— Уверен, что это бы его удивило.

Напротив нас молодой парень в идеально сидящем на нём смокинге и белой ковбойской шляпе. Он направляется к нам медленной ковбойской походкой.

— Мэт Финч, — говорит он, раскрывая руки для объятий. — Сколько лет, сколько зим, друг мой.

Я разглядываю свой маникюр, пока Мэт по-мужски обнимает парня.

— Чет Эндрюс. Как ты, парень?

— Всё отлично, — отвечает он, кивая. Затем тихим голосом добавляет: — А вы, ребята, в порядке?

— Да, всё нормально, — произносит Мэт. — Лучше, чем было. Жена Тайлера родила первенца. Это важное событие для всех нас.

— Наслышан! — говорит Чет. — Мои поздравления, дядя Мэт. Рад, что у вас всё хорошо. Эта девушка пришла с тобой?

Я поднимаю глаза от ногтей, как настоящая леди.

— Вообще-то, она пришла с Ди. — Ди, должно быть, знает Чета, иначе Мэт назвал бы её Лайлой. — Это её лучшая подруга, Рейган.

С момента выхода первого альбома Ди прошло уже три года, и меня уже немного достало, что меня представляют как «её лучшая подруга, Рейган». Я не завидую популярности Ди — это очевидно . Просто не хочу, чтобы её популярность характеризовала меня. Но я стараюсь вести себя как моя грациозная лучшая подруга. Поэтому подаю руку и улыбаюсь.

— Приятно познакомиться.

Чет тихонько присвистывает, пожимая мне руку.

— Это самая красивая девушка в зале, а ты даже нас не знакомишь. Какой из тебя друг!

Мэт смеётся, хлопая его по руке.

— Ты идёшь на вечеринку после шоу?

— Конечно, — отвечает Чет. — Увидимся там.

Они снова обнимаются, и Мэт произносит:

— Приятно было встретиться, парень.

После того как Чет уходит, я спрашиваю:

— Старый друг?

— Да. Мы познакомились, когда были совсем детьми. Чет очень хороший парень.

Вечер продолжается, и я замечаю, что все кантри-музыканты — удивительно сплочённое сообщество. Когда Ди выступает, толпа сходит с ума. Сегодня вечером она поёт «В Теннесси посреди глуши», версию с полным составом музыкантов. На экране полевые цветы, и я жалею, что у меня нет с собой фотоаппарата. На последнем припеве музыканты перестают играть, и она поёт только под акустическую гитару. Все подпевают — смесь из самых известных в мире голосов.

— Этот дом такой родной, навеки связан он со мной, — поёт толпа. — Это дом моей души, в Теннесси посреди глуши.

После последней ноты на сцене выключается свет. Аудитория аплодирует стоя, будто Ди их пятилетняя дочь, которая только что в первый раз выступила на сцене. Свет включается, и Ди всем машет. Свет вспыхивает по обе стороны сцены, отсчитывая три минуты рекламной паузы.

Парень в бирюзовом галстуке оборачивается к Мэту и говорит:

— Эта малышка добивается своего.

Мэт качает головой.

— А то я не знал.

Причина, по которой журналистов не допускают на вечеринку после шоу, заключается в следующем: эти вечеринки — просто дикий угар. Знаменитости постоянно снуют к бару, танцпол сотрясается от количества танцующих. Я мою руки в дамской комнате, и здесь, в тихом одиночестве, это кажется немного странным, так как за дверью стоит толпа людей, которых я обычно вижу только по телевизору.

Когда я выхожу из уборной, то направляюсь к месту, где в последний раз видела Ди и Мэта. Они разговаривали с представителями музыкальной индустрии, но сейчас их там нет. Поэтому я возвращаюсь к нашему столику у танцпола.

Я делаю всего несколько шагов и замечаю Мэта, танцующего с какой-то длинноногой брюнеткой в коротком чёрном платье. Я оглядываю её внешний вид — такой очевидный : длинные волосы закручены в крупные кудри, а одета она в плотно облегающее платье и каблуки. Это образ дилетанта, который я бы использовала, только если бы у меня случился приступ лени. Я думала, что у Мэта вкус получше.

Я не могу найти Ди, и мне неловко стоять здесь одной, так что я направляюсь к бару. Бокалы с шампанским стоят на подносах в конце стойки, прижавшись друг к другу и ожидая, что их подхватят официанты в смокингах. Я подношу бокал к губам, но не пью, глядя на своё отражение. На задней стене бара висит зеркало, выглядывающее между сотнями винных бутылок. Так что я поднимаю бокал с шампанским, выпивая за себя и за всех сломанных девушек в прошлом, настоящем и будущем. За всех нас, кто не может решить свои проблемы. Или перестать их совершать.