Владимир Неробеев - В долине иван-чая

Тут же выяснилось, что ехать некому. Семён Михалыч и Аким Григорьевич, должны быть на заседании Совета, неотложные дела. Маме идти колхозных коров доить.

–Давайте я поеду, – вызвалась Любовь Михайловна, стоявшая молча в сторонке, пригорюнившись, жалостливо смотревшая на зверя.

– Лошадь – не трамвай. Нужно уметь править, – буркнул директор школы, намекая на городское происхождение молоденькой учительницы.

–Я умею править, – сорвалось у меня с языка. Возражать никто не стал. В то время мы, ребятишки, с лошадьми были на “ты”, во всём помогали колхозникам.

Любовь Михайловна села в сани. Семён Михалыч ловко укутал её тулупом, что лежал на грядушке. Вскочил в сани и я. Мама кинула мне на ноги старую стёганую фуфайку. Молодая кобыла Стрела, стоявшая с изогнутой шеей и выпученными бельмами глазевшая на лосиху, почуяв кровь, храпела и “танцевала” на месте. Как только я взял в руки вожжи, она рванулась, далеко выбрасывая перед собой передние копыта, вытянулась в струнку, прижала уши, закружила нас снежной метелью и клубами пара, что вырывался из её ноздрей.

Всякий раз, управляя лошадью, не раз удивлялся, насколько это умное животное. Вот и тогда Стрела не побежала прямо, в сторону Семёновки, или направо, к сельсовету. (Уж эти-то дороги она за день сто раз исходила! ) На месте развернув сани, точно взяла курс на Хаву, как бы поняв разговор людей и заранее сама определив себе задачу.

Стрела несла нас по Кирюхинскому порядку. Мимо летели саманные избёнки, крытые соломой, перекошённые и местами завалившиеся плетённые изгороди, редкие яблони и вишни на заснеженных огородах. В разгорячённое лицо дул морозный ветер. Он забирался через расстёгнутый ворот рубашки к телу, растекался ознобом по бокам и спине, остужая не столько тело, сколько рубашку и пальтишко. От этого одежда дубела, становилась колкой. Любовь Михайловна заметила, как мне зябко на ветру.

–Иди ко мне, – тронула она мой рукав, – здесь теплее.

–А мне не холодно, – начал я было хорохориться.

–Какой же ты глупый, – учительница распахнула верхнюю одежду и увлекла меня за руку к себе. Прикрыла полою пальто, укутала тулупом так, что снаружи торчала одна моя облезлая шапчонка. Со стороны я походил на писклока, выглядывавшего из-под тёплого крыла матери-наседки. Сразу одежда, а за ним и тело моё согрелись. Какой это был рай– ощущать тепло дорогого мне человека! И только ли тепло! ? Впервые я почувствовал до селе мне незнакомый, ни на что не похожий, но оттого не менее прекрасный запах женского тела. Еле уловимый, нежный аромат вместе с духами пьянил до головокружения. Что творилось в моей душе! Что творилось! До слёз было жаль лосиху, но я благодарил судьбу, что случилось именно так. Мысленно упрекал Стрелу,– так долго едем, с лосихой может случиться что угодно, и в тоже время хотелось, чтобы поездка длилась вечно и никогда не кончалась.

До Хавы и обратно время пролетело незаметно. Однако, дома произошли невероятные события: лосиха принесла приплод,– неуклюжего лосёнка, а сама, потеряв много крови, ушла в мир иной. Мы застали, когда неживую лосиху и лосёнка грузили в «полуторку», прибывшую из Усманского заповедника.

–Мой-то никак уснул? – спросила мама учительницу.

–Да, пригрелся, – ответила Любовь Михайловна, распахнув тулуп и пальто. Меня сразу обдало холодом и я почему-то расплакался.

–Ему лосиху жалко, – определила Любовь Михайловна. – Уложите его спать, всё пройдёт.

Да, мне было жаль лосиху. Вот и лились мои слёзы ручьём. И не только от этого! Рядом с горем в моей душе одновременно поселилась и радость! Я плакал…Я плакал… Я плакал, от того счастья, которое пережил под тулупом. А ещё плакал оттого…оттого…Мало ли отчего плачут дети

2.Попрошайка

Прошло двадцать с лишним лет. Точно такой же случай с лосихой повторился, но уже в другом месте. Тогда я жил на самом краю земли– на Колыме.

В Кадыкчане мы были проездом: в конце сентября ехали рыбачить на Индигирку как раз через этот посёлок. Остановились у магазина купить хлеба. На Колыме в каждом посёлке пекут свой хлеб. Чем меньше посёлок, тем вкуснее хлеб получается, -пекут же для себя! Ну, а нам зачем везти с собой обыденный, когда можно было отовариться здесь чудесным хлебом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.