Павел Борисов - Скрипка

Надо сказать, что день выдался прохладный, а к вечеру поднялся довольно свежий ветерок. Однако в заводи, которую облюбовал Лешка, было почти тихо – от ветра ее защищал камыш. Так что поплавок лишь слегка покачивали волны, и он зазывно поигрывал в обязательном порядке «приплеванным» Лешкой на метровой глубине червяком. Тузька, находясь в прекрасном настроении, поначалу, повизгивая, покрутился за своим уникальным хвостом, но быстро понял, что это занятие в очередной раз может оказаться совершенно бесперспективным – хвост, как пружина, постоянно ускользал от Тузькиных зубов. От азарта пес стал порыкивать, вызвав недовольство хозяина: «Тихо, ты, балбес, всю рыбу распугаешь…» – Лешка потянулся за лежащим рядом сучком… Однако, не успел он начать это движение, как Тузька уже все понял, и одним прыжком оказался за Лешкиной спиной, игриво вертя своим хвостом-пружиной и несколько настороженно глядя в затылок хозяину. Лешка улыбнулся и, резко откинувшись на спину, схватил обеими руками собачью морду за болтающуюся кожу на щеках. Тузька завизжал – и совсем не от боли, а от игривого настроения. Потом они какое-то время вместе барахтались на траве. Наконец Лешка напыщенно строго сказал: «Все – цыц у меня! Будем рыбу ловить…»

Нет, такое занятие не по Тузьке – ждать неизвестно сколько, пока хозяин вытащит рыбешку. Да и смысла нет – как только люди едят эту гадость? – брр… – не любит Тузька рыбу. Не вкусно ему, да и… – как-то поел… – прилипла большая чешуина где-то в глотке – ни туда, ни сюда – ни выплюнуть (не умеет), ни проглотить. Мотал, мотал башкой, скулил, скулил у пустойт миски, пока хозяин не догадался в нее воды налить. Еле пролакался. Да и потом, рыба – дура-то, какая! Это же надо бросаться на червяка, ни лески, ни крючка не замечая… Нет, все-таки ему здорово повезло, что он собака! Его никто на «крючок» не поймает. И не скушает, как рыбу… – от таких мыслей Тузька растянул свой собачий рот и – кто бы посмотрел на него в этот момент! – казалось, что он улыбается…

Поэтому, посидел Тузька возле хозяина какое-то время чисто для приличия, да и «слинял» потихонечку – может поинтереснее занятие найдется. Вон – берег какой длиннющий – гоняй по нему – не перегоняй. И интересно все как – это тебе не прогулки на парковом пятачке, да еще на поводке, если народу много. И не городская Лешкина однокомнатная квартира, где и повернуться-то негде, тем более что поиграть. Да нет, на хозяина грех было обижаться – он Тузьку никогда от себя не отгонял и таскал его с собой, куда можно. Только вот – тоскливо бывало Тузьке без воли и простора, особенно в долгие часы ожидания Лешки с работы. Вон, жалуются хозяева, что животное что-то в доме погромило, или какой цветок скушало – так это от тоски, тесноты и недостатка витаминов… А здесь, на берегу реки! – Тузька наслаждался свободой. Во, какая жизнь нужна собаке! Ах, если бы еще дармовую миску с едой!.. Да нет, главное – чтоб хозяин вот так – с удочкой на берегу, чтоб жил здесь с Тузькой. А Тузька не только себе, но и ему еще что-то кроме рыбы добудет. Разыгралась собачья фантазия… А Лешка сидел с удочкой, и ему тоже здесь было так хорошо, что внутри, где-то в глубине тела, что-то аж мурашками подымалось и ходило. Нега прям какая-то… Эх жизнь! Прекрасная ты все ж таки штука!

Между тем на берегу у костра, под очередную бутылку, решался очень важный вопрос: кто с бреднем полезет в воду. Первоначальная алкогольная эйфория и подъем прошли и стали накатывать тяжесть и расслабуха. Никому жуть как не хотелось мочиться, да еще на таком ветерочке… Поначалу решили бросить жребий, а потом кто-то сказал: «Да ну его к лешему – пожрем что есть. Говорил же – мясо брать надо. Рыбу, рыбу наловим… Наловили. Уже кишки сводит. Давайте картоху, что ли чистить, да что там у нас еще …».

В это время к костру выскочил радостный Тузька. Он заигрывал, приседая на лапы, и бегал вокруг костра, стараясь привлечь внимание и поделиться своим прекрасным настроением.

– И-ик…е-есть идея…, – икнув и тупо глядя на Тузьку, сказал, совсем осоловевший от водки, Петруха…

Лешка стоял на берегу. Он давно уже оставил без присмотра свою удочку, и не из-за того, что стемнело – белый поплавок вполне ясно различался в свете восходящей Луны. Просто сама Луна! Именно она потянула на берег. Ее свет был еще оранжевым, неярким, но размеры – просто невероятными. Лешка раскинул руки, как крылья, и закрыл глаза. В грудь дул сильный ветер и ему казалось, что он летит, как птица. Лешка приоткрыл глаза, и зрение, вместо того, чтобы вернуть его в реальность, еще больше усилило это впечатление. Теперь Лешке казалось, что он стремительно летит к той, еще недлинной лунной дорожке, которая, как лестница, ведет к Луне. И Лешка еще не решил – опуститься ли ему на эту лестницу и взбежать по ней к огромному оранжевому шару, или же, пролетев над ней, опуститься на Луну прямо сверху…