Эмма Чейз - Все связано

Даже если сейчас у Маккензи все в порядке, как только наступит половое созревание, как оно будет — не угадаешь. Поэтому когда наступит это время, чем меньше меня будут отвлекать, тем лучше.

Когда Мэтью и Долорес встают с пола, я спрашиваю:

— Кстати, а где Майкл? С Хельгой?

В отличие от Кейт и меня, Мэтью и Ди не имеют проблем с тем, чтобы нанять няню. И Долорес может быть ненормальной, но она не тупа — ни за что она не наймет какую-нибудь молодую сексуальную помощницу, приехавшую к ним по программе обмена, чтобы качать ее ребенка в колыбели. Хельга — профессиональная няня из России. Она подозрительная и не доверяет любому, кто не связан с Майклом, и даже тому, кто связан. Она очень сильно напоминает Брутуса из мультфильма Моряк Папай. У нее есть усы, и она вечно скалится. И она могла бы надрать мне задницу одной рукой.

Мне она нравится.

Потому что она считает, что солнце встает и заходит вместе с моим племянником. Она называет себя его бабушкой, и можно легко увидеть, что она солжет, украдет и убьет ради него. За что ей плюсик.

Маккензи хохочет.

— Дядя Дрю, Рейна зовут не Майкл, а Рейн.

Взгляд Ди-Ди становится резким, когда она разглядывает меня.

— Дядя Дрю знает, как его зовут, Маккензи. Он просто ведет себя, как придурок.

Я смеряю Ди-Ди взглядом.

— Рейн — это не имя. Это природное явление. Каждый ребенок заслуживает нормального имени. Для меня он всегда будет Майклом.

Я работаю над тем, чтобы сменить ему свидетельство о рождении. Небольшая подделка еще никому не навредила. Господи, что я буду за дядя, если позволю ребенку идти по жизни с таким хреновым именем, как Рейн? Ему итак уже досталось жить с ненормальной матерью.

— Козел.

— Не его вина, что у него чокнутая мамаша, а его отец стал жертвой насилия в семье.

Мэтью вставляет свои жалкие пять копеек:

— Мне нравится имя Рейн.

Как печально.

Я фыркаю.

— Нет, не нравится, — я стучу по виску. — Это говорят промытые мозги. Она тебя приворожила. Тем, что у нее между ног.

Если бы я врезал ему достаточно сильно, думаете, он бы очнулся от этого?

— Промытые мозги? Посмотрите-ка кто говорит. Скажи спасибо Джеймсу. Клянусь, иногда это единственное, что держит Кейт рядом с тобой.

Несколько лет назад, такой комментарий меня бы обеспокоил. Но не теперь.

— Пожалуйста. Мы все знаем, что это мой член держит ее рядом со мной. И в ближайшее время он никуда не денется, так что я не переживаю.

Прежде чем Ди наносит ответный удар, со стуком открывается входная дверь, и в гостиную входит светловолосый мальчишка восьми лет.

Он одаривает мою сестру кривоватой улыбкой.

— Привет, Миссис Р.

Александра улыбается.

— Привет Джонни.

Потом она поворачивается к нашим родителям.

— Мама, папа, вы помните Джонни Фицджеральда снизу? Он любезно предложил свои услуги поразвлекать малышей в эти выходные.

Джонни Фицджеральд. Звучит знакомо? Вспоминайте.

Я дам вам минутку, чтобы покопаться в воспоминаниях.

*

*

*

*

*

*

*

*

*

*

*

*

*

*

Помните дурковатого испорченного дошколенка, который сказал Маккензи, что пенисы лучше, чем вагины, кучу лет назад? Вот — тот Джонни Фицджеральд.

Он живет этажом ниже. С самого детского сада, он и Маккензи были не разлей вода. Его отец — старый богач, мать — скрытая алкоголичка. Александра приглашает его так часто, как может, чтобы он мог иметь представление о нормальной семье.

Маккензи грозит пальцем Джонни:

— Ты можешь помогать, но ты должен делать то, что я скажу. Я — главная.

Я улыбаюсь своей сестре.

— Боже, звучит знакомо.

Как по сигналу, из угла доносится пронзительный крик Джеймса:

— Мое! Это мое!

Александра ведет бровью вверх.

— А как это знакомо. Должно быть гены.

Потом начинается война полов между Джонни и Маккензи.

— Погоди секунду, Кензи, — говорит он. — За главного должен быть я. Я — мальчик и они тоже мальчики.

— И что?

— То, что я могу показать им то, чего не можешь ты.

Моя племянница упирает руки в боки, идеально имитируя позу моей сестры. Вот вам и гены.

— Например?

— Могу показать им, как играть в бейсбол.

— Я тоже могу.

— Могу играть с ними в машинки.

Маккензи фыркает.

— И я могу.

Джонни переходит к решительному наступлению.

— Я могу показать им, как писать стоя.

Тяжелая пауза. Маккензи хмурится.

Джонни начинает думать, что он победил. Такой молодой. И такой глупый.