Моисеев Владимирович - Супермаркет

- Нельзя, не по понятиям будет! - протестующе завертел головой вор. - Слон - означает "Смерть легавым от ножа"! Ну, если читать по начальным буквам. Получается, что ты, вроде как, сам себе, и всей братве своей красноперой, гибели желаешь.

- Я тебе про лопоухого слона для чего задвинул? - иронично покосился на него Вадик. - Потому что у меня уши уже опухли от всей этой твоей зоновско-тюремной лирики! Давай лучше думать, как отсюда ноги делать будем.

Буквально через полчаса план побега, в общих чертах, был готов.

Загремела, отпираемая дверь, и в камеру вошли двое шримповских приспешников. В руках у них была грубая глиняная бадья, доверху наполненная какими-то весьма малоапетитными отбросами. В дверях, за их спинами, маячили еще несколько примитивов, вооруженных дубинками-шокерами.

Поставив угощение на пол, один из троглодитов сердито рявкнул:

- Жрите и скорее набирайте вес!

Троглодиты были очень удивлены, когда возле глиняной посудины вдруг ни с того, ни с сего, началась жуткая свалка. Раньше такого ни разу не происходило. Пленники, словно сойдя с ума, устроили массовую драку, вырывая друг у друга пищу. Скоро горшок с помоями опрокинулся, а все его неаппетитное содержимое вывалилось на пол. Скользя ногами по отбросам люди падали, но и упав, продолжали безжалостно дубасить друг друга руками и ногами.

Вдоволь насмотревшись на это зрелище, в дело наконец-то вмешались троглодиты. Безжалостно жаля нарушителей порядка своими разрядниками, они принялись растаскивать дерущихся. Довольно скоро мир и спокойствие в камере были восстановлены. Избитые пленники испуганно жались к стенам, явно опасаясь продолжить знакомство с продвинутым дубьем своих тюремщиков.

Влепив драчунам еще несколько тумаков для острастки, троглодиты двинулись к выходу, громко поражаясь дикости людей. Вскоре они убрались восвояси, не забыв запереть за собой дверь.

Когда примитивы ушли, Батек торжествующе выудил из своих лохмотьев здоровенную связку ключей, которую он стянул у одного из троглодитов в процессе потасовки.

- Круто! - восхитился Борис.

- Сплюнь, не то сглазишь! - сердито буркнул Батек и убрал ключи обратно.

Когда по расчетам пленников наступила глубокая ночь, они начали готовиться к побегу.

Высунув от усердия язык, старый вор принялся пробовать ключи, поочередно засовывая их в скважину дверного замка. Остальные, сгрудившись вокруг него, в меру сил пытались помочь ему советами. Вскоре это надоело Батьку и он, не стесняясь в выражениях, послал всех куда подальше.

- Страна советов, мать вашу! - сердито бормотал он, пробуя очередной ключ. - Шагу нельзя ступить, чтобы не вляпаться в какого-нибудь советчика! Всезнайки хреновы!

Довольно скоро он ухитрился открыть дверь при помощи нужного ключа.

- Борис, за мной! Остальным сидеть тихо, как мышам и не высовываться, что бы ни случилось! Даже если нас на куски резать будут! - скомандовал Вадик и осторожно протиснулся в приоткрытую дверь.

После того, как за ним выбрался Борис, они осторожно двинулись вдоль коридора. Ошибиться в направлении движения было невозможно, так как с одной стороны коридор заканчивался глухим тупиком. Вскоре беглецы достигли того места где коридор делал крутой поворот направо.

Тихо переступая босыми ногами, Борис выглянул за угол и тут же юркнул обратно.

- Ну, что там? - одними губами спросил Вадик.

- Один здоровенный чайник с дубиной движется в нашу сторону!- встревожено прошептал парень. - Что будем делать, пойдем обратно?

- Это, с какого такого перепугу? - возмутился спецназовец. - Сможешь вырубить его с одного раза? Я, если ты заметил, немного не в форме, боюсь, что получится довольно шумно. Самое главное, чтобы этот козел не упал и не загремел своими доспехами.

- Легко! - кивнул Борис и, придвинувшись вплотную к углу стены, застыл, изготовившись к броску.

Едва троглодит вырулил из-за поворота, как ему в челюсть тут же ввинтился кулак Бориса. Это событие, бесспорно, явилось для огромного примитива неожиданностью, но не более того. Нокаута определенно не получилось. Возможно, мозг троглодита был настолько мал, что в его массивной черепушке просто нечему было сотрясаться.

Получив второй, а за ним и третий удар по своей уродливой морде, троглодит, наконец-то, начал действовать. Он взревел, словно разъяренный медведь, и попер на своего обидчика с явным намерением растоптать его и разорвать в клочья. Но тут в дело вступил Вадик и рев троглодита неожиданно оборвался, превратившись в обиженное хрюканье.