Рокси Слоан - Соблазн 2

– Это ведь здорово, правда? – Я чувствую прилив облегчения.

– Да, но и одновременно странно, – она соглашается. – В принципе, если кто-либо из «наследников осуществляет деятельность, которая перечит моральному кодексу компании, они станут бедняками и останутся ни с чем». – Она цитирует документ.

– Я не понимаю.

Джастин объясняет:

– Эшкрофт не хотел, чтобы компания была вовлечена в любой вид теневого бизнеса, практики или какого-то другого морального дерьма. Ты же знаешь, фармацевтические компании делают жуткие опыты на людях, или детей-сиротах в странах третьего мира, чтобы производить свою продукцию. Я понимаю. Я имею в виду, он построил бизнес из ничего, и не хотел, чтобы его использовали во зло.

– Это же замечательно. – Я улыбаюсь при мысли о Эшкрофте, который позаботился о том, чтобы его наследие не было уничтожено.

– Да, но эта формулировка слишком гибкая, – обращает внимание Джастин. – Она может охватывать твою личную жизнь, а не только «ЭшкрофтИндастриз». А где написано, что морально или аморально? Если Брент подаст на тебя в суд за полученный штраф за превышение скорости, или, например, арест за какую-то ерунду, это не то, о чем тебе нужно беспокоиться, – добавляет она с ухмылкой. – Ты же чиста.

Вообще-то нет.

Я в ужасе уставилась на нее, вдруг поняв, что Брент играл на подаче иска из-за работы.

– Юридическая фирма, – у меня перехватило дыхание, а сердце со страхом забилось. – Ты же знаешь, что меня уволили с работы.

Джастин машет рукой.

– Это бред. Ты уже в ней не нуждаешься.

Я качаю головой.

– Ты не понимаешь, они компрометировали меня за неуместное отношение с клиентами. В моем трудовом договоре присутствует моральный кодекс. Вот что они используют в качестве основания для увольнения.

– Вот дерьмо. – Глаза Джастин расширяются. – Это все было спланировано. Если фирма уволила тебя за неэтичное поведение, это создаст прецедент для детей Эшкрофта. Они могут просто указать на то, что произошло на работе, и решение уже принято.

– Доказательство того, что я – аморальная шлюха, даже если у меня ничего не было с Эшкрофтом, – шепчу я, заканчивая за нее. Я не могу поверить, что они так коварно поступят, или, что им все сойдет с рук. – Что что я могу сделать?

– Я не знаю. По крайней мере, пока ничего, – добавляет Джастин, увидев мое лицо. – Мы что-нибудь придумаем, не беспокойся.

Я делаю паузу, размышляя, что можно сделать. Человек, как Брент, ни перед чем не остановится, показывая самодовольство каждый раз, когда я с ним встречалась. Наверное, он планировал это с момента зачитывания завещания.

– Ты знаешь, я даже не хотела этого. – Я киваю на папку с подробным описанием имущества Эшкрофта. – Я не чувствую, что заслужила это. Я не знаю, почему Эшкрофт хотел оставить мне все это, а сейчас... – я чувствую искру решимости. – Они играют грязно. И это заставляет меня хотеть начать войну.

– Умница. – Джастин усмехается. – У меня есть пару интересных идей, которые могут заставить их замолчать.

– Например?

– Пока я не могу тебе сказать, – отвечает она загадочно. – Я дам тебе знать, если что-то из этого сработает.

* * *

Джастин должна была приступить к работе, поэтому я впервые за несколько лет считаю себя полностью свободной в середине дня. Я еду в Беверли-Хиллз и парк возле Родео-драйв, с изумлением прогуливаясь по солнечным улицам с пальмами. Все, кто прогуливаются здесь – модные и лощенные, в дизайнерской одежде и модных очках, даже если они просто собирались выпить кофе.

Совсем скоро я могла войти в их ряды. Не то, чтобы я когда-нибудь потрачу двести баксов на штаны для йоги.

Но все остальное: свобода, достаток...

У меня никогда не было достатка, и с тех пор, как погибли мои родители, это все лежало на моих плечах. Аренда, расходы, работа, кредиты. Я занималась всем этим, просто пытаясь выжить. Одним росчерком пера Эшкрофт снял с моих плеч всю тяжесть.

И я до сих пор не знаю почему.

Только одно обстоятельство может все испортить. Вон.

Я чувствую, как мое тело напрягается от воспоминаний о нем, настораживаясь, вспоминая другие ночи и как он сводил меня сума. Как мои пальцы судорожно скользили напротив моего скользкого бугорка. Сталь в его голосе, когда он приказывал мне стать на колени с помощью одного только слова. Чувствовать его огромный член, настолько погружающийся глубоко в горло, что едва могла дышать, всхлипывая над неумолимым давлением, когда его рот пожирал мою киску.