Гончаров Яковлевич - Игра в подкидную войну

- Страшное ты рассказываешь, дядя Парфен. Всю душу перекрутили твои слова...

- И что с того станется? Я ничего не говорил, а ты ничего не слышал, так?..

- Все слышал. И запомню все. Ведь не обо мне речь.

- И о тебе тоже. О каждом русском. Обо всех, кто придет после нас и призывный набат услышит, да поверх головы своей на небо звездное глянет и поймет, по какому пути свет разливается по земле... Пошли дальше, поручик!..

Две судьбы развиваются в сюжетных рамках документального фильма архимандрита Тихона. Одна - как это было с Византией, другая, легко угадываемая - как и что станет с Россией, если не усвоит заданного урока. Павел I, хоть и посматривал в сторону Константинополя, беды не прочувствовал, вот и ограничилось его царствование кратким историческим мигом: четыре года, четыре месяца и четыре дня.

Подразумеваемых «если» расставлено обочь истории множество. Собственно, из них и состоит фильм- предостережение, и голос отца Тихона, спокойный, тихий, делается напряженным, отчасти даже звенящим, когда объясняет он истоки пагубы, постигшей процветающую Византию: «Все западное превозносилось либералами, свое - презиралось. История искажалась, вера и традиции осмеивались, армия подвергалась унижениям. Богатая византийская молодежь уже не училась в своей стране - уезжала за границу. Лучшие умы византийской науки эмигрировали на Запад».

Из бесстрастного видеоряда, фиксируемого камерой, словно бы угадывается отсвет трех звезд на поясе Ориона, про которые упоминал в письме императору митрополит Платон, это струится убийственное равнодушие - болезнь, переместившаяся из последнего византийского века в двадцать первый российский, наделяя людей бесчувствием ко всему, что было и что еще только будет.

Совершенно неважно, в каком году Русь приплыла в Византию и на скольких ладьях. Важно то, о чем говорит архимандрит Тихон за кадром своего фильма: «В 1274 году император Палеолог решился на коренную уступку Западу. Впервые в истории посланцы византийского императора в Лионе признали главенство Римского Папы. Византийцы были потрясены предательством их высшей ценности - православия. Это было последнее и главное, что разрушило страну. Дух народа был окончательно сломлен. На место прежней жажды жизни и энергичной решимости к действию пришли ужасающая народная апатия и усталость. Редкие семьи, если и создавались, не имели детей. Аборты стали повсеместным явлением. Самоубийства явились одной из основных причин смертности населения. В обществе царили нравственный упадок, неверие, увлечение астрологией и самые дикие суеверия. Алкоголизм сделался страшным бичом...»

Отец Тихон не призывает к борьбе, к мщению - просто дает зеркальное отражение сегодняшней России в судьбе канувшей в никуда Византии. И постепенно приходит понимание: империя Второго Рима ушла, оставив свои проблемы Третьему. Решит их Россия, жить будет пристойно и счастливо. Не сумеет - Четвертому Риму не бывать. Останутся на земле вороватые, лживые и вероломные государства-ублюдки, вскормленные вороватой, лживой и вероломной либеральной идеей. Останутся разброд, грызня, бесконечный передел границ, ресурсов и человеческих судеб.

Останется Смута, разделяющая мимо бредущих, мимо живущих - на проклятых и обманутых..

3-5 апреля 2016 года.

Павел I правил Россией четыре года, четыре месяца и четыре дня. Правил так, что постылый страх сделался у петербургской знати нормой самочувствия. Указ о запрете беспричинного пития следовал за указом о наказании мздоимства. Велено всем сообщать о притеснениях и крамолах, а красть и танцевать вальсы было не велено.

Злая память бывших придворных фаворитов тешилась молвой о заговоре против венценосного сумасброда, посягнувшего на фамильные привилегии. Низшим же сословиям метилось, что вот-вот пошлет либо уже послал государь вязать смутьянов, уповающих на поддержку Англии. Куражливые благовестники слушок нашептывали: дескать, некие лазутчики, прозываемые «черными попугаями», уже ведут в Тавриде разведку береговых укреплений.

А Павел Петрович писал очередное назидание потомкам: «Отнюдь не в том равенство граждан состоит, чтобы всех в один ранжир определить, либо, отринувши общий порядок и дисциплину, анархией подвигать беспутства ко злу еще большему, лишая отечество славы и уважения. Истинное равенство требует установлений, которые воспрещали бы анархию, бесчинства и подобострастие перед британской короной. Равенство препятствует богатым ущемлять и притеснять тех, кто меньшее стяжание имеет...»