Дмитрий Распопов - Глоссарий

похоть.

Облачившись в один из походных костюмов, чтобы не пачкать свою одежду -Анри

потом мне голову оторвет за потраченное золото – я подпоясался оружием и вышел в

приемную. Два десятка моих головорезов, ждали там, слава Господу принц не был столь

щепетилен, как Анри и в помощники своих темных делишек набирал всех, хоть сколько-

то стоящих и умеющих держать язык за зубами.

Я оскалился и бряцнул оружием, оглядев людей, которые побаивались мою

половину, он однажды преподал им урок, но все же недолюбливали его за излишнюю

разборчивость.

- Готовы повеселиться сукины дети?

Они настороженно переглянулись, я показал им свои крепкие зубы и прорычал.

- Слабаки, - фыркнул я, когда они вздрогнули и сделали шаг назад.

До места мы добрались быстро, удаленный от города особняк, обнесенный

железной оградой, был неплохо охраняем, еще бы, деткам вовсе не хотелось, чтобы о их

«шалостях» узнали родители или церковь.

Я первый спрыгнул с лошади и распоряжаясь на ходу, вытащил шпагу и кинжал.

Затем даже не оглядываясь, идет ли кто за мной, кинул оружие за ограду и через секунду

сам последовал за ним.

- Что вы возитесь как черепахи, - я обернулся к ним, когда мы подошли к дому, -

сказал убить всех охранников, что может быть проще?

В глаза никто из них мне не мог посмотреть, то ли виной было то, что я

практически сам убил или выпотрошил большую часть охраны, то л потому, что был залит

кровью с головы до ног. Как же давно я не чувствовал, когда теплая кровь начинает

хлестать из перерубленной артерии!

- Так теперь, - обратился я к них, - убрали оружие! Действуем только дубинками

или руками, увижу кинжал в руках, лично отправлю того на тот свет. Вопросы?

- Никаких господин, - глухо ответили десятники, выполняя мои распоряжения. Я

совершенно не собирался портить отношения с Родами империи, поранив кого-то из их

детей.

Дальше началось только одно сплошное веселье, мы как банда озверевших

разбойников ворвались в спальню девственницы, за секунды сметаю любое

сопротивление. Уже через двадцать минут весь дом был обыскан с чердака до подвала, все

золото лежало у моих ног, а вот все остальное, драгоценности и прочая утварь осталась на

своих местах. Я показательно заколол одного из своих, заставив его верещать как свинью, глядя на свои сизые внутренности, когда увидел, что он что-то прячем себе за пазуху. Мой

метод убедил всех, и все припрятанное после моего скучного вопроса об

экспроприированном добром у богатеев, вернулось на места. Осталось последнее.

Привязанные к длинному обеденному столу тридцать молодых людей, дергались в

путах и пытались выбраться. Им никто ничего не объяснял, просто накинули на головы

мешки и раздели донага.

Я подошел к первому телу молодой девушки, только недавно вышедшей из

несовершеннолетия. Дочь барона Рисского, веселушка с конопатым лицом и как сейчас я

убедился весьма сочным женским телом. Я приспустил штаны и одним толчком вошел в

неё, задергавшееся тело было мне лишь дополнительной наградой. Я просто физически не

смог бы кончить в каждую, что был здесь, поэтому я лишь опробовал их два соседних

отверстия, чтобы понять, кто мне более симпатичен на будущее. И то, это заняло какое-то

время. Когда я закончил и отошел от них, застегнув штаны я повернулся к своим

бандитам, которые от крови и похоти едва сдерживали себя.

- Увижу, что попортите товар, отрежу яйца! Ясно?!

Они закивали, с надеждой смотря на меня.

Я спустил их на лежащие тела, как господин спускает свору собак на

беззащитных зайцев. Эффект был примерно тот же. Я запретил им стискивать нежные

тела, чтобы не оставлять синяков, поэтому они действовали просто, двое держали тело, укрыв руки платьем, а третий занимался делом, потом они менялись. Поскольку среди

бывших преступников и каторжников были и любители побаловаться парнями, то не

только девушки оказались обласканы моей бандой.

Чтобы не оставлять порядком расширенные отверстия у всех, я велел дать всем по

десять розг, чтобы скрыть следы преступления. Иссеченые и покрасневшие попы,

прекрасно скрыли «небольшое» приключение, случившееся у них до наказания.

Последним аккордом этой весьма веселой пьесы была раздача золота, особо

отличившимся, остальные получили серебро. Когда мы вышли на дорогу, а потом

прибыли в город, у меня никогда не было преданнее людей, что шагали сейчас позади