Дмитрий Распопов - Глоссарий

белеющие губы и сдерживает стон.

- Мы забыли обговорить условия поединка, - прорычал я сквозь красную пелену

ненависти и злости, - бой до первой крови?

- До смерти, подлый вор! – барон безрассудно кинулся на меня, стараясь не

наступать сильно на раненную ногу.

Я увидел и его удар и обманку, которую он приготовил, поэтому просто, как меня

учил Клод сделал шаг в сторону и ударил шпагой сверху вниз. Мне даже помогло, что она

была короткой, поскольку при обычном размере клинка пришлось бы сильнее напрягать

руку. Кровь фонтаном ударила мне в лицо, обрызгав также стоящих рядом дворян. Какие-

то две молоденьких девушки упали в обморок, едва алая жидкость попала на их платья.

Главное же было то, что как я и думал, клинок просто лопнул у меня в руке, рассыпавшись

на несколько частей.

Барон кулем упал на землю.

- Вам стоит перевязать его, иначе через несколько секунд он истечёт кровью, -

пелена отступила от меня, а удовлетворенный темный комочек снова залег подальше в

глубины сердца.

- Прошу прощенье за вашу шпагу шевалье, - я обратился к бледному дворянину,

что одолжил мне свой клинок, - скажите где вы живете, я вам привезу завтра деньги.

- Нет-нет, - пробормотал он, смотря расширенными глазами на то, как моя жена и

остальные пытаются остановить кровь, - я не приму от вас ничего!

- Тогда считайте меня своим должником, - я вежливо откланялся ему и пошел в

дом.

Возможно, я провел не лучший свой бой, но вот взгляды слуг в доме говорили об

обратном. Все как один не отводили от меня взгляды, и теперь я видел в них то, что

привык видеть у себя дома, когда старые слуги смотрели на отца. Страх и уважение.

К моему большому удивлению Натали смогла спасти своего любимца, видимо не

зря разорвала на себе низ платья и старательно затыкала дыры до приезда доктора. Для

меня эта история не имела никаких последствий, было слишком много свидетелей,

которые видели и слышали, что мне сказал барон. К тому же мои слова о правилах

выставили меня в хорошем свете, доказательством тому было приглашение от старого

барона, отца Жерара, посетить при случае его замок. Это был знак, что на меня не держат

обиды.

Общество же просто всколыхнулось от самого факта, что новичок расправился с

местным забиякой бароном Жераром, со слов присутствующих легко и непринуждённо,

наколов его как бабочку на чужую шпагу, которую и клинком-то назвать было трудно. А

ведь он считался лучшим дуэлянтом в нашем герцогстве и неоднократно только ради

своей прихоти или насмешки вызывал более слабых противников.

Слава Богу с визитами к нам никто не приезжал, после полученного урока все

присылали ко мне приглашения или спрашивали через посыльных о возможности

прибыть к нам. Отношения с женой ухудшились еще больше, теперь не имея на меня

влияния через своих друзей, она перестала со мной разговаривать и вообще выходить из

комнаты. Как мне сказали слуги она часто рыдала, до тех пор пока ей не сообщили, что

жизни барона ничего не угрожает, только после этого она стала есть и чуть больше спать.

Меня все бы устраивало в этой ситуации, если бы не одно – я влюбился в неё. Да,

вот так вот. Это я понял однажды, когда целых четыре часа маячился перед её окнами, только лишь для того, что бы один раз увидеть, как качнулись её шторы.

Когда я осознал, что я делаю и ради кого, я был поражен, после потери Иды я

думал, что не полюблю больше никого так сильно, но вот снова это чувство угнездилось в

моем сердце, заставляя меня мучатся по ночам и вяло ковыряется в тарелке. Апатия

захватила меня, не хотелось больше ни есть, ни рисовать.

Прошел месяц, прежде чем мне удалось вызвать жену на разговор и то только под

тем поводом, что нам нужно поговорить о совместном будущем.

- «Какая же она красавица», - думал я, стараясь унять предательски бьющееся

сердце, когда смотрел на Натали. Хотелось её обнять и не выпускать из своих объятий

никогда. Её беззащитное выражение лица, когда она подала мне руку, чтобы сойти со

ступеней и эта божественно пахнущая кожа – я едва не сдержался и не испортил все, когда

попытался сжать её меленькую, узкую ладошку чуть сильнее. Она тут же вырвала её из

моей руки и дальше пошла, гордо развернув плечи.

Выгнав всех слуг, я сам налил ей и себе сок. Точнее больше себе, свой стакан она

сразу отодвинула, когда я налил в него несколько капель.