Филипп Янси - Где Бог, когда я страдаю

В течение первых месяцев, даже лет, я не могла уйти от вопроса: «Чему хочет научить меня Бог?» Втайне я, наверное, надеялась, что, найдя ответ, я изменюсь, и Он исцелит меня.

Пожалуй, каждый христианин, находясь в таком положении, ищет ответ в книге Иова. Праведный человек, а настрадался столько, что я с трудом могу представить себе пережитое им. Но, к своему удивлению, в книге Иова я не нашла ответ на свои, «почему». Я нашла только, что Иов льнул к Богу, невзирая ни на что, и Бог вознаградил его. «Чего хочет Бог?» — думала я. Но вместо того, чтобы требовать объяснений от Него, я стала в смирении на Него надеяться. Ладно, я парализована. Это ужасно. Но, возможно, Бог может меня, парализованную, использовать? Могу ли я, инвалид, поклоняться Богу и любить Его? Он начинал учить меня: да, я могу. Возможно, Божий дар для меня — это зависимость. Я никогда не достигну уровня самодостаточности, где Бог вытесняется из жизни человека. Я сознаю Его благодать каждое мгновение. Моя зависимость от других напоминает о себе каждое утро, когда, проснувшись и лежа без движения, я ожидаю, чтобы кто-то одел меня. Сама я не могу даже расчесаться или высморкаться!

Но у меня есть друзья, которые заботятся обо мне, есть красота пейзажей, которые я рисую. Я даже могу сама зарабатывать на жизнь - мечта каждого инвалида. Мир — это понятие внутреннее, и Бог щедро вознаградил меня миром. И еще: теперь у меня есть надежда на будущее. Библия говорит, что на небесах у нас будут «славные» тела. Когда я была школьницей, это понятие было каким-то туманным для меня. Но теперь я знаю, что буду исцелена. У меня не отобрали личностную полноту просто произошла задержка лет на сорок-пятьдесят. И даже в эти годы Бог со мною. Теперь я понимаю значение отрывка Писания о «славных» телах. Со мной это произойдет, когда после своей физической смерти я на небесах встану на ноги и пойду плясать от радости».

Танцевать Джони сможет не скоро, но после двух лет терапии она научилась управлять инвалидной коляской с электромотором и уже могла передвигаться по больничным коридорам. Прошли годы, и она научилась водить автомобиль, и теперь водит микроавтобус, снабженный специализированной системой управления. Ее постоянно приглашают для выступлений перед самыми разными аудиториями — Джони пленит слушателей своим энтузиазмом и жизнелюбием. Она всегда безупречно одета, часто рассказывает о том, что с ней произошло и о процессе восстановления. Говорит она красиво. Тело остается без движения, но глаза искрятся.

Несколько лет назад Джони переехала в Калифорнию, и среди ее картин появились западно-американские пейзажи. «Хотя у меня нет возможности плескаться в речке или покататься на лошади, — говорит она, — я могу посидеть на природе и утонуть в море запахов, прикосновений и цветов». Она воспроизводит (иногда на глазах у публики) то, что видит в своих картинах, держа кисть зубами. Джони часто рассказывает об огромной конюшне, которая находилась рядом с ее студией в Мэриленде. Джонни любила эту конюшню — с ней связаны самые прекрасные воспоминания: сладкий запах сена, звуки, издаваемые неспокойными лошадьми, и темные углы, которые она исследовала, будучи ребенком. Джони описывает красоту и загадочность конюшни, а также рассказывает о том, как гордился ею отец — он построил ее сам. Но потом Джони рассказывает о кошмарном пожаре — хулиганы подожгли конюшню, и она сгорела дотла. Эта страшная картина сохранилась в ее памяти: дикое ржание жеребят, запах горелого мяса, попытки родственников и соседей потушить пожар.

Но на этом история не закончилась. Отец, невзирая на мучивший его артрит, взялся за постройку новой конюшни. На сохранившийся крепкий фундамент стали ложиться новые блоки, и стены поднимались все выше. Вновь выстроенная конюшня стала еще прекраснее, чем та, что стояла на этом месте раньше.

«Я как эта конюшня, - говорит Джони. - Я думала, что моя жизнь разрушена и не подлежит восстановлению. Но с Божьей помощью и с помощью друзей она восстановлена. Теперь вы понимаете, почему я счастлива? Я воссоздала то, что, казалось, ушло от меня навсегда — полноту жизни».

Двое страдальцев

Джони Эрексон Тада и Брайан Стернберг являются представителями той группы людей, в жизни которых боль неконтролируема. Парализованные, больные раком, родители детей с врожденными дефектами — эти люди, живущие в страдании, наверное, в недоумении пожмут плечами, услышав о концепции типа «дар боли». Вероятно, для них подобная концепция покажется либо поверхностной, либо садистской; боль в их жизни вышла за всякие рамки, став чудовищной.