Крестов Алексеевич: Сеть созвездий

Где-то далеко, в теряющейся во тьме неведомой дали, слышалась отчетливая, разносящаяся над головой тихим эхом, звонкая капель местной мутной и ядовитой воды. На ближайших камнях рос огненный мох, внешне ни чем не отличающийся от самого обычного, зеленого и влажного моха прочих миров, но обжигающий кожу до волдырей от самого легкого и мимолетного касания. Даже воздух здесь показался мне, хоть и сырым, но куда менее холодным и затхлым, чем во всем остальном подземелье. Впервые за все то долгое время, что мы, как слепцы блуждали во мраке, я почувствовал приближение долгожданной и вожделенной поверхности, зашагал вперед куда быстрее и охотнее, чем прежде, и позабыв об усталости, буквально потащил Орнона на себе, даже не замечал всей его тяжести на собственном плече.

Свернув в ближайший, первый встреченный левый проход, с низким сводом, где постоянно приходилось пригибать голову чтобы не задевать макушкой серый камень, по началу мы вновь начали уходить в низ, но вскоре туннель изменился и словно бы проходя дугой, поменял свое направление и повел нас куда-то по направлению к верху. Подниматься в эту нежданную горку мне, а в особенности Орнону, было гораздо сложнее, но когда наших лиц коснулся самый первый, легкий и едва заметный ветерок, верный признак приближающейся поверхности, мы даже не поверил собственному счастью и полетели вперед, как на крыльях, позабыв обо всем на свете и живя лишь предвкушением того сладкого мига, когда сможем уже оказаться на воле.

Никогда не думал, да и не поверил бы, что однажды несказанно обрадуюсь, придя в дикий и неописуемый словами восторг, от одного только зеленоватого света солнца Мертвого мира. Он, как и все прочее в Бездне, вызывал во мне лишь тревогу и не самые хорошие ассоциации, но заметив вдалеке его первый отсвет, я чуть было в голос не заорал от свалившегося на мою голову счастья. Вылетев на открытое пространство, несколько долгих минут я не видел перед собой ничего, кроме танцующих перед лицом цветных пятен. Привыкшие к кромешному мраку глаза, долго не могли освоиться на слепящем и ярком свете, и как только я наконец смог рассмотреть пустынный пейзаж Мертвого мира, по щекам потекли крупные слезы, вызванные не радостью, хотя именно так и могло показаться со стороны, а мучительной резью в распахнутых настежь болящих очах.

- Просто не вериться, что мы выбрались! - Почти вопил от радости Орнон, но оказавшийся здесь куда раньше нас Кавил, тут же не замедлил испортить ему праздник.

- Не спеши так радоваться, - начал он. - Взгляни в низ.

Только тогда сумев наконец оглядеться как следует, я обнаружил, что все мы стояли на широком каменном выступе. Он завис не слишком то и высоко, при желании с него легко можно было спрыгнуть на сухую и растрескавшуюся от жары, бесплодную землю мертвого мира, вот только земли под ногами у нас не было. Вместо нее прямо под нами простиралось целое озеро черной и маслянистой, пузырящейся словно закипающая вода черной жижи, и увидев ее Орнон тут же выругался сквозь сжатые зубы. Ему, как и мне, было прекрасно известно, что за дрянь повстречалась нам на пути, и как не просто будет миновать это препятствие.

- Никогда еще не видел таких огромных Сборщиков. - Признался нам Кавил и я не мог с ним не согласиться. Эти, внешне совсем не похожие на живых тварей создания, больше всего походили на черные вязкие топи из маслянистой и густой, вязкой жидкости, напоминающей нефть, и смердящей как компостная куча, но к немалому моему удивлению, когда я столкнулся с подобной опасностью впервые, они оказались живыми прожорливыми и подвижными, хотя и весьма медлительными, порождениями Мертвого мира. Сборщики были чем-то вроде падальщиков, никогда не нападавших на жертву самостоятельно. Обладая жидкой структурой, они неспешно, и казалось совершенно бесцельно, скользили по поверхности Бездны впитывая в себя все, что только встречалось им на пути. Поглощали гниющие и разлагающиеся останки оставленные от чужого пиршества, впитывали в себя редкие здесь растения и травы. Они не брезговали совершенно ни чем, затягивая в себя человека, растворяли его со всеми доспехами и росли от этого на глазах, оставляя после себя безжизненные пустыри, где ни оставалось ничего кроме голой земли.

Обычно эти твари не вызывали у контрабандистов особых проблем. Обойти заметного издалека Сборщика было не сложно, слишком медлительные они, при всем желании, не смогли бы догнать и наброситься даже на неспешного человека, продвигающегося вперед прогулочным шагом туриста, с открытым ртом рассматривающего местные достопримечательности. Некоторые из них были столь малы, что ни за что не смогли бы сожрать целого контрабандиста, даже если бы тот добровольно пожелал стать для них жертвой, и встав на липкую черную массу, принялся бы терпеливо ждать несколько суток, пока крошечный Сборщик растворит хотя бы подошву его сапогов. Повстречав однажды такого кроху, мы с Орноном не мало повеселились бросая на него различную мелочь и делая ставки чей именно подарок он быстрее впитает, но сейчас, при виде столь огромной твари, простирающейся до самого горизонта, нам обоим было уже не до смеха.