Ольга Горовая - Наваждение

Разумеется, всего этого она сейчас маме не сказала. Просто не успела. Едва Лиза открыла рот, чтобы в очередной прервать возмущение матери и напомнить, что семья Макса – не их дело, как в гостиной что-то упало, с громким звоном. И судя по этому самому звону – разбилось.

У Лизы сердце стало. И почему-то она сразу догадалась, что разбилось. Бросив в трубку:

- Я позже перезвоню, - она прервала разговор с матерью и в два шага добралась до входа в гостиную, где уже успел оказаться Калиненко.

Посреди комнаты стоял Максим. Очень виноватый и точно чувствующий себя неловко. У его ног россыпью лежали стеклянные осколки. Так и есть. Дельфин. Единственный подарок Димы. Почти подарок. Вещь, которую она, как последняя дура, несмотря ни на что, лелеяла все эти восемь лет.

- Лиза, прости, ради Бога. Я полный придурок, - Максим действительно чувствовал вину. Это было заметно. Но Лиза сейчас могла смотреть только на осколки. – Слушай, я знаю, как ты дорожила этой статуэткой. Капец. Прости, Лиза. Правда, не хотел. – Макс сжал кулаки. – Испортил тебе все утро. Давай, я тебе новую подарю, а? Понимаю, что не то, но…

Лиза просто подняла руку, прося бывшего мужа замолчать.

Но Макса уже понесло:

- Лиз, я просто деньги хотел на место положить. Я же знаю, где ты их складываешь, случайно задел. Его за журналами было не видно. Прости…

- Максим, хватит извиняться, - тихо оборвала она. – Хватит.

Не нужен ей был новый дельфин. Зачем? Здесь же не статуэтка важна, хотя Лиза очень дельфинов любила. Но здесь суть вовсе не в том.

- Просто положи деньги на полку. И все. Тебе же еще в студию было надо, - напомнила она.

Вероятно, это напоминание очень выразительно показывало, что она хочет сейчас избавиться от Максима. Но Лиза не хотела быть вежливо именно в этот момент. И не сказать, что прямо обиделась. Нет. Просто внутри какое-то опустошение появилось. И росло. Заполняло все пространство ее груди.

- Ну, ты еще разревись из-за этой дребедени, девочка, - вдруг фыркнул за ее спиной Калиненко, заставив Лизу даже удивленно обернуться.

Дима оттолкнулся от двери, у которой стоял и, подойдя к смущенному и огорченному Максиму, ехидно осмотрел осколки.

- Туда этой рыбине и дорога, - уверенно заявил Калиненко. – Выбросить эту гадость надо было еще восемь лет назад.

- Тебе его на день рождения подарили! – почему-то испытав возмущение, напомнила Лиза, решив, что Дима ничего не помнит об этой статуэтке.

- Ну и? Мне еще гору всякой фигни тогда надарили, и что? От этого мусор ценнее не становится, - передернув плечами, Дима вернулся к ней, оставив посреди комнаты Максима, который, кажется, все больше чувствовал себя лишним. – Я тебе и тогда говорил – самое большое, на что оно сгодится, послужить, как мишень. Или сразу в мусор надо было бросать.

Пустота прошла. Возмущение осталось. Только переметнулось оно на Калиненко. И злость какая-то такая вредная появилась. Вот можно подумать, она сидела и ждала все эти годы, когда он вернется и будет ее опять жизни учить!

Черт. Так и было.

Рассердившись от этого понимания еще больше, Лиза фыркнула, уже забыв о Максиме, все еще маячившем где-то за Димой. Да и о дельфине уже не так убивалась. Чего уж там, она уже давным-давно все поняла об отношение Калиненко к себе. Просто хотелось иметь какую-то память…

С другой стороны, вот он сейчас сам стоит перед ней. Так что ладно, можно дельфина и выбросить. Теперь-то уж что.

- Много ты понимаешь в жизни, - язвительно бросила она Диме скорее из вредности, и отвернулась, собираясь принести веник и совок.

Дима за ее спиной рассмеялся, явно веселясь от злости Лизы.

- Достаточно, - посмеиваясь, хмыкнул он ей в ответ. – Побольше некоторых девчонок, уж точно.

Лиза развернулась и возмущенно уставилась на него с порога:

- Если такой умный, сам сейчас и будешь тут убирать. Твой же подарок.

- А я его тебе отдал, сама просила, помнишь? Так что это теперь твои проблемы. Не дала выбросить тогда, выбрасывай теперь, - продолжая усмехаться, Дима подошел к ней впритык. Протянул руку и прижал палец к губам Лизы, видимо, поняв, что она готова снова ему возразить. – Раньше тебе и в голову не приходило мне дерзить, - упрекнул он ее.

Хотя, и это Лизу удивило, раздражения или недовольства в голосе Димы не было. Скорее какое-то веселье. Из-за Макса «держит марку»? Или действительно забавляется?

- Раньше я тебя боготворила, - огрызнулась она, наблюдая за тем, как бывший муж бочком пробирается к двери, явно поняв, что ему и правда пора. – Божеству не дерзят, Дима.