Ольга Горовая - Наваждение

- А ты не думай о всяких глупостях. И слухов меньше слушай, - все еще тем тоном, в котором явственно слышалась угроза, хмыкнул Калиненко.

- Разумеется, Дмитрий Владленович. Я вас непременно послушаю, - ехидно протянула она.

Дмитрий хмыкнул, точно уловив ее настроение.

- Ты мне долго еще выкать будешь, Лиза? – чуть легче поинтересовался он, так и не ослабив своей хватки.

- Так вы ж сами говорили, что по имени я могу к вам обращаться только когда мы вдвоем и… - протянула было она, снова осмелев и начав его вновь «доставать», несмотря на то, что сердце ни на йоту не уменьшило своего трепыхания.

Так ей легче было притворяться, что все происходящее не задевает ее настолько.

Однако Дима и тут не дал закончить:

- Так мне тебя тра***ть, чтобы ты расслабилась? С удовольствием. Заодно все твои сомнения о моих… связях рассеем. Да и мне женского тепла не доставало все это время. Так что обоим хорошо сделаем.

Он обхватил второй рукой ее талию и, не ожидая ответа растерявшейся Лизы, повернул ее лицом к себе. Так, что она теперь смотрела ему в глаза. Зато своими бедрами просто превосходно чувствовала все, что происходило с обнаженным телом Дмитрия ниже пояса. И солгала бы, попытавшись заявить, будто бы ее собственное тело не отвечало на такое явное желание этого мужчины. Он уловил это. Наверняка заметил, как ее дыхание стало частым и поверхностным, как кровь в лицо ударила и пересохли губы. Глядя ей в глаза, Дмитрий медленно наклонился и провел колючей щекой по ее скуле, по щеке Лизы, глубоко вдыхая, словно аромат вина обонял. И с довольным смешком прижался губами к шее Лизы.

- Вижу, ты не против, - он наслаждался.

Причем, совершенно искренне. С какого бы ляда Лизка это все не устроила, зачем бы ни приперлась под колонию, и кто бы ее туда не отправил – он не собирался упускать то, что мог получить от нее. Эта девчонка всегда несла в себе какую-то свежесть. Неиспорченность, что ли. То, что давно не было присуще ни самому Дмитрию, ни тем, кто терся вокруг. Именно эта свежесть когда-то привлекла его. И эту же свежесть, как ни парадоксально, он сейчас ощущал в Лизе. Чувствовал и вдыхал, как аромат духов. Дорогих. И очень редких. Как ей удалось сохранить это в себе в течение этих восьми лет, явно не баловавших Лизу – хрен знает. Но факт оставался фактом. И Калиненко это заводило не меньше, чем раньше. Добавляло особую прелесть в вожделение, которое, вероятно, сейчас вспыхнуло бы на любую женщину.

К тому же, Лиза была точно не против поучаствовать с ним в этой забаве.

Так что, без лишних разговоров, он опустил ладони, обхватил ее бедра и приподнял Лизу, усадив на стиральную машину. Вздернул вверх ее юбку, наслаждаясь ощущением теплого и упруго женского тела в своих руках.

Лиза вцепилась в его плечи. Короткие ногти. У нее и сейчас были короткие ногти на руках. И леший раздери, но это было хорошо! Калиненко никак не заводили царапины на теле. Оторвавшись от ее шеи, он с чувством полного права впился в губы Лизы, принявшись расстегивать одной рукой пуговицы на ее блузе, а второй уверенно стягивал колготы и белье с ее бедер. Не то, чтобы нежно. Но об этом никто и не договаривался. Жадно, нахрапом, забирая у нее воздух изо рта, стараясь ухватить побольше кожи и плоти – это да, это было про него. Но и Лиза не пасла задних, с не меньшей горячностью отвечала на этот алчный поцелуй, подставляя свою грудь под его руки и рот. Дима не был грубым, может, жестковат местами, да, но он не стремился причинять ей боль, даже если Лизу под него кто-то подкладывал. И не собирался мешать и женщине получить свою долю удовольствия. Хоть и не взялся бы гарантировать, что сейчас в состоянии заботиться о ком-то еще.

Потому, не видя смысла разводить долгие прелюдии, а по факту, просто не в состоянии уже терпеть, так и продолжая жадно целовать то грудь, то шею, то губы Лизы, с которых то и дело срывались тихие, хриплые вздохи, он сильно толкнулся между ее бедер уже давно напряженным членом. И словно какой-то «планочный», у которого нахрен сорвало контроль разума, принялся врываться в ее горячее, влажное, чуткое к его движениям тело. Причем, четко осознавал, что притормозить было бы лучше, растянул бы кайф. А не выходило. Хотелось еще больше, еще глубже погрузиться. И машинка под ними жалобно тряслась, похрустывая и поскрипывая.

А Лиза молчала. Только те вздохи стали еще более сиплыми. И руки ее, хоть и без ногтей, впились в его спину так, что дай Боже. Она, похоже, и голыми пальцами сумеет порвать ему кожу…