Владимир Леви - Доктор Мозг. Записки бредпринимателя

Имир и Мири. Домашние диалоги

Напомню, дело происходило во времена, когда любого человека, поведшего себя идеологически неправильно, могли сразу отправить за решетку или в психушку.

– Хрущевская оттепель только-только закончилась.

– Да, и впереди еще было вторжение в Чехословакию, процесс Синявского и Даниэля, афганская война, высылка Бродского… «Молодая гвардия» была номенклатурным комсомольским издательством, и хотя на редакторских должностях там работали в большинстве люди симпатичные, расставаться со своими теплыми местами ни у кого желания не было. И когда молодой психиатр вместо ожидаемой научно-популярной, в меру веселой, но непременно серьезной и лояльной прозы выложил на стол растрепанную рукопись, кишащую растрепанными рифмами с растрепанными настроениями…

Надо отдать должное Людмиле Даниловне – у нее был большой стаж работы с неадекватными авторами, сильный характер и недюжинная выдержка опытного бредпринимателя.

– ?..

– Как и я раньше еще убедился, подрабатывая литконсультантом в журнале «Семья и школа» – тоже вполне себе бредпринимательская работка, – почти все люди, в жизни более-менее нормальные, в качестве авторов грубо неадекватны. Особенно производители объемистых, пухлых текстов – тут уж просто не обойтись без диагноза.

– Вы всерьез?

– В любое популярное печатное издание доинтернетных времен каждый день приходила громадная почта, поток писем. Среди разного прочего слали и рукописи – с надеждой их напечатать, а часто и с категорическим требованием. Рассказы, очерки, повести, романы, статьи, трактаты, стихотворения и поэмы, пьесы, сценарии, воззвания, манифесты и прочая, включая произведения, состоящие из ненормативной лексики. Первым весь этот вал принимал на грудь работник, называвшийся литконсультантом. Он должен был все это читать и фильтровать – отбирать немногое, что кажется подходящим для публикации, и передавать для рассмотрения в редакцию. А остальное отбраковывать.

– Представляю, сколько всякого вам пришлось начитаться.

– В бредпринимательские обязанности входила и переписка. Каждому автору, рукопись которого к публикации не принималась, нужно было написать личное письмо – отказ с объяснением. Делать это требовалось деликатно, нежно и ласково – так, чтобы автор не обиделся. Задача не обидеть, как я убедился, в подавляющем большинстве случаев не выполнима, даже при самых изысканных психотерапевтических ухищрениях. Работа небезопасная: некоторые из получающих отказ склонны к мести.

– «Наш журнал недостоин вашего гениального произведения»?.. Так вот где вы нарастили бредпринимательское терпение и отточили эпистолярное мастерство. Считается ли графомания психическим заболеванием?

– Не считается, иначе по всему миру пришлось бы понастроить столько сумасшедших домов, что их земля не вместила бы. Процентов девяносто книжной продукции подлежало бы свозу в клинические музеи, а интернет нужно было бы считать расширенным филиалом больницы Кащенко.

– Да оно так и есть, бредлам.

– Не будучи болезнью как таковой, графомания может (но не обязательно) быть одним из сопроводительных признаков какого-то душевного недуга или неизжитых комплексов, психопатии или психического заболевания, даже распада личности. В последнем случае, важно заметить, графомания есть знак того, что душа человека распаду сопротивляется.

– И вы, и другие авторы писали, что всякое творчество, в любом виде, даже самое беспомощное, может быть средством душевного оздоровления и саморазвития. Есть и термины для этого: арт-терапия, креатерапия – лечение искусством, лечение творчеством.

– Все так, но одно дело творчество как состояние, как самовыражение и самолечение, и другое – как производство: создание плодов творчества – произведений. Плоды должны иметь некое качество. Если человек творит просто для себя или для своего ближнего круга – родных, друзей, знакомых – для тех, кому это может быть интересно и может нравиться – ради Бога. Самодеятельность – дело доброе и прекрасное, как оздоровительный спорт. Но искусство – иное. Искусство – работа для круга дальнего.

Психология графомана, изученная подробно, приоткрыла мне нечто важное не только для графомана, но для любого человека, для каждого.

– ?..

– То, с чем человек себя глубинно отождествляет. Что потом я определял то как круг свехзначимостей и сверхценностей, то как зону неприкасаемости или избирательной некритичности, то как обитель внутренних идолов, заповедник бредов.