у него в Готвальдове. Мы снова бываем вместе часто.
Ленька, дорогой, надо только добавить, что все-таки уже у нас довольно
большое дело готово и мы оба с Мирком уверены, что наши рукописи дождутся пуб-
ликации. Друзья – и не только друзья – которые читали наши последние два тома,
уверяют нас в том, что такие книги нельзя не публиковать. Поживем, увидим.
Основное, что мы, несмотря на обстоятельства, все-таки пишем. Мало, но
пишем. И кроме того, нам очень хочется повидаться с тобою, посидеть, поговорить
и даже помолчать вместе. Приезжай, по возможности с женой. Тысячи советских
граждан ездят постоянно в отпуск в ЧССР, в Карловы Вары и в другие места. Уже
пора, чтобы ты тоже получил такой отпуск. Приезжай! Приезжай! Крепко тебе
жму руку… 8
Письмо в Улан-Батор (14 января 1979 г.)
…Наверно, уже давно пора повидаться, посидеть, поговорить, даже рюмку
вкусного винца вместе выпить. Сколько лет я тебя не видел? Кажется, сто.
Давно уже ничего не читал и не слышал о тебе, о Неле, о Галке. Куда же тебя
выслали, к черту на кулички! Да ведь ты сибиряк, твои реки Ангара, Лена, Енисей,
твой город Иркутск, допустим Чита, Хабаровск, но куда же ты суешься на юг, к мон-
голам? 9
О себе лучше не говорить. Ты, впрочем, хорошо знаешь и положение и условия.
Можно только добавить, что я в течение последних лет прошел через 8 (восемь)
операций, что на мне разрезали и пошили что угодно. Но все-таки жив. Между про-
чим, снова вижу хорошо, мои плохие очные линзы (испорченные катарактой) выреза-
ли, сейчас пользуюсь контактными линзами, служат хорошо, снова могу читать и
писать, значит, другой раз в жизни я стал грамотным. Только не знаю, кому это
нужно.
Знаешь хорошо, как я проработал двадцать лет жизни. Отдал обществу бук-
вально все. И сейчас уже десять лет изолирован от работы, бесспорно полезной, лю-
бимой и на уровне, за который мне никогда стыдно не будет. Полная 1/3 активной
жизни!!! Все знания, опыт, способности, горы материалов и двадцати годами труда
проверенная жажда служить обществу просто выброшена, и все. Кажется, уже не-
далеко время, когда придется распрощаться с моим домом, где я живу с детьми.
Но виноват я. Просто у меня нет способности сказать «белое», когда вижу
черное. Только в давнем прошлом оценивали у меня безуклонную правдивость. Сейчас
не то время. В диких ветрах деревья ломаются, только трава желательно сгибает-
ся и переживает. Но из дерева траву не сделаешь.
Но хватит. В книжных магазинах не появится 12 томов путевых очерков и
монографий, в печати и по радио не пойдет несколько сот репортажей – ну и что?
Было двое шатунов Г+З, и десять лет их нет. Ну и что? Когда-то кто-то принял
анонимное решение – и забыл. Все. Совесть? Ответственность? Обязанность? Чепу-
ха! Просто погибло двенадцать книжек и кто-то или что-то вместе с ними. Ничего,
книг много, нас тоже много.
Видно, что жизнь не остановится. И, может быть, раз даже придует Леню из
Монголии или Кореи в Прагу, к старому медведю, который уже забыл шляться по
белому свету. Ленька, приезжай! 10
Письмо в Улан-Батор (23 января 1980 г.)
…На этот раз я получил твое письмо с совсем новой экзотикой. Пхеньянская
карточка, адрес улан-баторский. Где же осталась твоя любимая Сибирь? Да ведь ты
забудешь вид своих собственных детей и жену. Куда же ты суешься к черту на ку-
лички?
Ты обрадовал меня, как всегда. Но слушай, ты забываешь обо мне.
На каждое твое письмо из прошлых лет (их, к сожалению, очень мало) я поря-
дочно ответил. А ты говоришь, что я не отвечаю. Но ты прав, мои братские чув-
ства к тебе, к друзьям, к твоему народу, все это раз родилось и остается. Конечно,
есть люди, которые меняют свои чувства и свои мнения, зависимо от того, что они
считают выгодным. Но это не чувства и отношения, это только расчет. Конечно,
всяко бывает. Когда-то очень тяжело сохранить всю верную искренность есте-
ственных отношений, но без них жизнь опустела бы. Какой был бы в ней смысл?
Значит, Ленька, я тот же самый, каким ты меня встречал первый раз почти
двадцать лет тому назад.
Новости о твоей Галке напоминают мне мой собственный опыт. Что подела-
Читать дальше