Array Сборник - Христов братец. Русские духовные стихи, легенды и сказки

Издание «Легенд» стало одной из причин увольнения Афанасьева из Главного архива иностранных дел в 1862 г., что привело его к материальной нужде, продаже ценнейшей библиотеки и скоротечной чахотке, от которой он скончался в 1871 г. (Пропп В. Я. Предисловие // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: [в 3 т.]. М.: ГИХЛ, 1957. Т. 1. С. XIII).

Кони А. Ф. Федор Петрович Гааз: Биографический очерк. – СПб.: А. Ф. Маркс, 1904.– С. 97.

Ср.: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (От. 3: 20).

Такого народного рассказчика Достоевский вывел в романе «Подросток» (1875) в образе странника Макара Долгорукого, с умилением рассказывавшего Аркадию «легенды из жизни самых древнейших “подвижников”» (в том числе и особенно любимое писателем Житие «великой из великих» – преп. Марии Египетской), в которых наряду с откровенной фантазией «мелькало какое-то удивительное целое, полное народного чувства и всегда умилительное.».

Мать Мария (Скобцова) точно охарактеризовала этот синодальный тип благочестия, в котором церковь часто выступала атрибутом русской великодержавной государственности: «Духовная жизнь отошла куда-то на задний план, а на поверхности было официальное, государственно-признанное вероисповедание, выдававшее чиновникам удостоверение о том, что они исповедовались и причащались, – без такого удостоверения чиновник не мог почитаться благонадежным с точки зрения государства. <���…> Священник есть от государства поставленный надсмотрщик за правильностью отправления религиозной функции русского верноподданного человека, и в таком качестве он лицо хотя и почтенное, но во всяком случае не более, чем другие лица, блюдущие общественный порядок, военную мощь, финансы и т. д. <���…> Вся система предопределяла то, что самые религиозно-одаренные и горячие люди не находили в ней себе места» (Типы религиозной жизни, 1937). Этот тип религиозной жизни, как отмечает мать Мария, подменявший Христову любовь «заповедями обмирщенной государственности» (законопослушность, любовь к родине, культ прошлого, почитание власти и т. д.), не справился с задачей воздать Божье Богу, а кесарево кесарю (Там же).

В украинском варианте половшая лук баба бросила старику малопригодную для еды «стрелку». Стрелка (цветонос) не дает образоваться большой луковице, а лишь маленькой луковке (цибульке).

На юге кулич называют «пасхой» или «паской». – Примеч. А. П. Чехова.

Великая княгиня, урожденная принцесса Элизабет Гессен-Дармштадтская, была названа в память о св. Елизавете Венгерской и сохранила это имя после принятия православия, избрав своею покровительницей св. праведную Елисавету: «На образование внутреннего чисто духовного облика Великой Княгини, по собственному её признанию, имел большое влияние пример Елизаветы Тюрингенской или Венгерской (по отцу), сделавшейся через свою дочь Софию одной из родоначальниц Гессенского дома. <.> Впечатлительная душа Великой Княгини с детства была пленена светлым образом её достойной прабабки, и он глубоко запечатлелся в ней» (архиеп. Анастасий (Грибановский)). Сестры обители носили светлые платья и белые апостольники, напоминавшие одеяние св. Елизаветы Венгерской.

Смирнова-Россет А. О. Записки / Сост. О. Смирнова. – М.: Захаров, 2003.– С. 180.

Необходимо напомнить, что начинание Елизаветы Федоровны в создании нового типа служения («не совсем монастырь и, конечно же, не обыкновенная светская община»), ее стремление юридически узаконить его через чин «служительниц» (диаконисс), вызвало сопротивление в церковных кругах. Епископ Саратовский Гермоген и иеромонах Илиодор обвинили Елизавету Федоровну «в подражании протестантизму» (Вел. кн. Елизавета Федоровна. Письмо к Николаю II от 1 января 1912 г.). Николай II и Александра Федоровна несправедливо упрекали Елизавету Федоровну в «духе прелести», о чем она писала в письме к Николаю II от 18 апреля 1909 г.: «Я боюсь, ты подумаешь, что я гордая и самодовольная и чуть не лопаюсь от сознания, будто делаю нечто великое. О, если б ты меня знал лучше. Я знаю, Аликс воображает, что я позволяю окружающим называть меня святой, – она так сказала моей графине О<���лсуфьевой>». Чин диаконисс так и не был утвержден Синодом. Одним из немногих, кто поддержал Елизавету Федоровну в вопросе о диакониссах, был еп. Евлогий (Георгиевский), который в эмиграции, в 1932 г., совершит монашеский постриг Е. Ю. Скобцовой с именем преп. Марии Египетской и благословит ее на служение людям в миру.