Sveta - По условиям соглашения госпожа Риверс проведет назначенный судом срок в вашем учреждении на исправительных работах

неудачницей. Получается, что ты трусиха, Джорди! Вот и все! Просто трусиха!

«Да, я трусиха !» – засмеялась девушка своим мыслям, потягиваясь навстречу

ласковому вечернему солнышку, и, не желая больше выслушивать бредовые идеи

гротескного варианта самой себя, весело спрыгнула с крыльца и побежала к воротам,

где ее уже ждал Микки с мячом.

Новая клумба получалась очень красивой. Майкл сажал желтые розы

вперемешку с красными вокруг маленькой беседки. Он говорил, что это будет место

для влюбленных. И Джорди уже намеревалась проводить там вечера с книгой в

руках. Но мальчик почему-то был против.

– Джорди! Это место для двоих, а не для одного! – объяснял он ей.

– С чего ты взял? Разве не может человек быть одним и быть влюбленным? –

возражала девушка.

Майкл хлопал глазами:

– Может. Но это место для счастливых людей. А если человек влюблен и

один, то, наверное, безответно. Тогда он, наверное, не очень счастлив, – неуверенно

промямлил он.

– Что за глупость? – возмутилась Джорди. – Разве человек не может быть

влюбленным просто так, без того, чтобы быть влюбленным в кого-то?

– Это как? – он оторвал взгляд от пакета с удобрениями и ошарашено

посмотрел на девушку, которая непонятно каким образом забралась на крышу

беседки и весело подмигивала ему оттуда.

– Это очень просто. Ты влюблен в свой мир и вместо того, чтобы любить

кого-то одного, любишь каждого. Я называю это счастьем.

– Поэтому у тебя всегда хорошее настроение? – начал он догадываться, о чем

говорит Джорди.

– Ну да. Так что, можно?

– Я хочу к тебе, – сказал Микки вместо ответа.

– Залезай на перила и давай мне руку, – скомандовала она, – свешивая

половину тела с крыши. – Вот так. Нравится?

Теперь они сидели на крыше рядом друг с другом. Беседка была невысокой,

но все же обзор с нее был лучше, чем с земли. Они смотрели на дорогу. Вскоре за

воротами, где-то может быть в километре, она раздваивалась. Левое ответвление вело

сначала к озеру, а потом в горы, правое, более широкое выходило на шоссе,

соединяющее пансионат с внешним миром. Джорди поймала себя на мысли о том,

что любила смотреть на эту дорогу. Она была для нее символом ее жизни до

пансионата и одновременно символом свободы, потому что ей нельзя было выходить

за ворота без сопровождения. Хотя она никогда не чувствовала себя в доме как в

тюрьме, но часто останавливала себя при мысли прогуляться по лесу в одиночестве,

не желая поднимать этот вопрос и вынуждать Эрику или Оливию решать его в свою

пользу.

Потом они смотрели на горы. Иногда на узких тропинках, проложенных для

туристов, можно было видеть оленей с выводком, а рано утром с зеленых долин

практически c самых вершин доносился звон колокольчиков пасущихся там овец.

– Сказочное место, – задумчиво сказала Джорди, переворачиваясь на спину и

устремляя свой взгляд в небо.

Микки последовал ее примеру.

Облака, подсвеченные золотыми лучами садящегося на западе солнца,

медленно проплывали прямо над их головами.

– Мне с тобой хорошо, потому что ты любишь меня или потому что я

нахожусь в твоем мире, который ты любишь? – вдруг спросил он очень серьезно.

И Джорди поняла, что все это время он думал над ее словами. Она повернула

к нему голову и ласково улыбнулась.

– Наверное, и так и так. С одной стороны, тебя невозможно не любить. А с

другой стороны, мой мир дает мне силы видеть в людях то хорошее, за что ими

можно восхищаться.

– А у меня есть свой мир?

– Он есть у каждого, – ответила Джорди. – Тебе ведь почти всегда весело и

радостно?

Микки кивнул головой, глядя на девушку так, будто та рассказывала ему

сказку.

– Это значит, что твой мир с тобой. И он заботится о тебе.

– А он всегда будет заботиться обо мне?

– Да. Ведь этой твой мир. Он всегда будет таким, каким ты захочешь.

Они пролежали на крыше до самого позднего вечера. Облака сменились

звездами, а они все разговаривали. Потом за ними пришла мама Майкла, и они

пошли спать.

Чем ближе Джорди знакомилась с жизнью пансионата, или дома, как она его

называла, тем больше она понимала, что у каждого здесь свое место: у Оливии, у

Майкла, у Эрики, и тем больше ей хотелось стать частью этой общины, завоевать

любовь и доверие живущих здесь людей. Хотя «завоевать» – это не совсем верное

слово.

За обедом Джорди выступила с предложением: