Неизвестный - i_27851a09263a5014

– Я пойду! – сказала она.

Девушка поднялась, не спуская взволнованного взгляда с Бастиана, который тоже поднялся. В этот момент она смотрела на него так, будто бы именно его взгляд позволял ей держаться на ногах. В его глазах было столько любви…

– За него!

Кивнула Эльза в сторону молодого гронгирейца.

Если Арун и был удивлен, то не подал виду. Ричарду же пришлось приложить немало волевых усилий, чтобы не уронить челюсть на стол.

Ингрид качнулась на стуле назад и метнула довольный взгляд Клариусу. Тот склонил голову, признавая ее правоту.

– Это утопия! – взревел Леонид, вскакивая на ноги.

Ситуация накалялась. Аруну тоже пришлось встать из-за стола, чтобы уравновесить положение дел.

– Это предательство! – продолжал Леонид.

Поднялась и Ингрид.

– Это естественное течение истории, – сказала она. И добавила, – Папа!

Леонид, может, и хотел вскрикнуть от возмущения, но подавился своим криком, и тот застрял у него в горле.

– Как ты смеешь? – прошипел он, сузив глаза.

Его поза была настолько угрожающей, что с одной стороны от Ингрид тут же появился Филипп Фаридэ, а с другой Ричард.

– Незадолго до исчезновения, – это слово далось Ингрид нелегко, – Ваша дочь и я соединили свои жизни. Мы… – она искала слова.

Ричард поморщился. Бастиан изумленно раскрыл глаза. Верховные Маги едва сдерживали свое удивление.

Эльза смотрела на нее с пониманием.

– Это ложь! – прервал ее Леонид. – Это ложь! Этого не могло быть! Никогда.

– Ты не задавался вопросом, папа, – амальонка намеренно хлестала его этим словом и обращалась к нему на «ты», – где пропадала твоя дочь днями и ночами последние недели? Ты думал, она готовится к войне? Так вот, это было не так!

– Нет! – орал он. – Нет! Ты нагло лжешь мне!

Никто не возразил ему. Ингрид смотрела на Леонида. В уголке губ ее покоилась улыбка. «Папа» звенело в ее голове насмешкой. Никогда она не сможет называть этого человека своим отцом. И ей не придется уже. Уже не придется.

– Да будет, по-твоему, Арун! – буря утихла также внезапно, как и началась. Леонид прожигал Аруна горящим взглядом темных глаз, но в остальном выглядел уже вменяемым. – Наши народы воссоединятся! Но только если дочь твоего советника выберет себе спутника на праздновании! На моей территории! В часовне Гронга! И мне все равно, кто это будет!

Арун не вздрогнул и ничем не выдал своего гнева. Он повернулся к Ингрид. Та смотрела на него, сквозь него. Так, как она это делала в последнее время. Потом она согласно кивнула. Ричард не мог поверить своему счастью.

– Через неделю! – сказал Арун.

– Мы выполним свои обещания! Гронг будет праздновать мир вместе с Амальоном! – сказал Бастиан.

Ему пришлось произнести эту фразу, потому что Леонид на такие слова был не способен.

Встреча была закончена.

Посланники вернулись в Амальон. По пути домой, пролетая на своем единороге над Огненной Рекой, Ингрид отделилась от группы. Она опустилась на травянистый берег. Солнце спешило к зениту. Никто ее не остановил. Ингрид села на берегу и стала смотреть в прозрачную воду. Она разговаривала с Дианой. Без слов. Водный поток практически бесшумно устремлялся в сторону моря. Гладь реки была спокойной и прозрачной. И холодной.

Но вдруг что-то изменилось. Цвет воды стал более насыщенным, где-то более голубым, где-то более бирюзовым, от воды повеяло теплом и солнцем, и через мгновение река уже бежала в противоположную сторону. В сторону леса. Ингрид опустила руки в воду и попробовала ее на вкус. Соленая. Огненная Река меняла свое течение.

Ингрид подняла голову к небу. И увидела, что просидела на берегу целый день. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая все вокруг в нежно-розовые тона, которые вскоре должны были стать фиолетовыми. Глядя в закатное небо над Гронгом Ингрид поняла, почему ауры гронгирейцев фиолетового цвета, а ауры амальонцев золотистого. Потому что на восходе в Амальоне небо было золотым, а на закате в Гронге фиолетовым.

Все так просто. И почему ответы на все вопросы приходят именно сейчас? Когда их не ждешь. Когда уже ничего не ждешь. Кроме смерти.

Глава 31. Венчания.

Эта неделя была не самой лучшей в жизни Ингрид. Не самой простой. И все же эту неделю тоже надо было прожить. Ингрид практически не было дома. Она летала на своем единороге далеко-далеко за пределы Амальона и Гронга. Но куда бы она ни летела, внизу расстилались либо бесконечные горные склоны, где покрытые снежными шапками, где скалистые серые, где зеленые, будто мягкие на ощупь, либо лес. Разный: лиственный, хвойный, темный, редкий, вперемешку с кустарником, но все один и тот же лес.