Ольга Горовая: Дурман

Стоп. По тормозам. Все давно окончено. И пеплом посыпано. И не вспоминал он об этом больше двадцати лет. Пока Таню не встретил.

Она отбросила гребанную расческу и шагнула к нему. Обхватила ладонями щеки, попыталась поднять его голову, заставить посмотреть ей глаза. Но Казак опустил веки. Не хотел, чтобы она видела всю эту злость и бешенство. Тем более не позволил бы разглядеть страх.

- Ты же не серьезно? Виталик? Я пошутила. Ты же сам знаешь, что нет никого другого. И я тебя люблю, - осторожно попыталась воззвать к его разуму. Просто не знала, что в данный момент разум отсутствовал. - Блин, имей совесть! Ты со мной рядом торчишь почти круглосуточно! Когда бы я по-твоему еще с кем-то крутила?

Под конец она возмутилась. И это заставило Виталия криво усмехнуться. Подействовало. Он все-таки глянул на нее, поймав, накрыв ладони Тани своими, сильнее прижав к своим щекам. Со своей стороны, Таня была права: он действительно проводил с ней слишком много времени. И она, если начистоту, даже не представляла, насколько много. И чего это стоило самому Казаку, какого напряга: пытаться удержать все дела и нюансы под контролем, не дать никому заметить, как его лихорадит, и ее от себя не отпускать и на шаг. Этот дурман забирал все силы, вытягивал всю энергию. А Казак не хотел и не мог сопротивляться. И ей не позволял. Чуть ли не с первого вечера, когда они встретились.

- Верю, Таня.

Повернулся, все еще грея ее ладони своими. Прижался губами к небольшому шраму в основании большого пальца.

- Верю. Только мне даже в шутку такие заявления не нравятся. К сведению.

Он сделал улыбку. Такую несерьезную. Поверхностную. Вновь создавая видимость игры и легкости.

- Люблю больше всех и вся. С каждым днем от тебя все больше с ума схожу.

Таня улыбнулась, в ее глазах проступило облегчение и она наклонилась, так и не высвободив своих рук из захвата его ладоней. Прижалась своим лбом к его лбу, губами ко рту Виталия. Он дурел от ее мягкости. От того, как она это ему давала - словно и правда обожала его.

- Всегда любить будешь? - потянул ее на себя, вновь опрокидываясь на старый диван, стоящий в кабинете.

Она поддалась. Уперлась коленями по бокам от его бедер, села сверху, продолжая целовать.

- Всегда, - дразня улыбкой его рот, прошептала Таня.

Забралась ладонями под свитер, который он только натянул, прошлась горячими пальцами по коже, заставив его сжать ее еще крепче. И уткнулась лицом между его плечом и шеей, глубоко втягивая воздух. Дышала им. У Виталия от этого ощущения мороз прошел по позвонкам, заставляя волосы вздыбится на затылке.

- Несмотря ни на что? - собрав ее волосы в жменю, он прижал голову Тани к себе плотнее.

Обхватил рукой за пояс.

- Несмотря ни что, - со смехом отозвалась она. Глухо, потому что он не позволил повернуться. Поцеловала опять, теперь в подбородок снизу, в кадык.

А он обнял еще крепче, по той же, так его, причине. Потому что точно знал: никогда не сможет переболеть ею, сбросив этот дурман.

ГЛАВА 1

Ей понравился облепиховый чай еще по пути в столицу. Никогда до этого Таня не пила этого напитка. Даже в голову не приходило, что можно залить густую пасту этой ароматной и чуть кислой ягоды кипятком - и получить такую вкусноту. Так что сейчас, едва зайдя в салон вагона первого класса экспресса, уже настроилась на то, что первым делом купит себе облепиховый чай. Это будет первым приятным событием за последние два дня, если вести отсчет от момента, когда она ступила из подобного же вагона на перрон столицы. Что тут сказать, воссоединение семьи не удалось. В очередной раз. И вряд ли, чтобы остальные испытали больше приятных моментов за эти дни, нежели Таня. Разве что ее побег на обучение сегодня утром позволил расслабиться. Она должна была поддерживать и повышать квалификацию. Это повышало ее конкурентоспособность и ценность на рынке труда, а где, как не в столице больше всего возможностей пройти хорошее обучение? Это признавала даже ее мать. Потому не особо противилась. Однако от предложения переехать сюда навсегда, как сделала сама родительница пять лет назад - отказалась. Она понимала мать, понимала отчима, который стремился увезти жену в новое место. Даже понимала, что они по-своему правы, то и дело пытаясь наладить отношения. Но Таня не могла. Просто не могла перебороть себя и все, что осталось в прошлом. Ей было гораздо легче звонить матери раз в пару недель и коротко делиться новостями. Личные встречи… В общем, это все еще было трудно.