Ольга Горовая - Дурман

- Ты поел? - поинтересовалась, выходя на террасу, чтобы в комнате дымом не воняло.

Жарко, конечно. Но все равно, она надышаться не могла воздухом. Очень ей нравилось, что есть возможность в любой момент выйти во двор.

Виталий передернул плечами и вышел за ней.

- Типа того.

Тоже вытащил сигарету и прикурил.

Таня посмотрела на это с внутренней болью. Он при ней на кухне выкурил сколько? Две? Три сигареты? И не поел же, она поспорить могла. А уже снова курит…

- Виталь, ну столько же курить, это очень много, еще и без обеда. Язву можно «на раз-два» заработать, не говоря уже про рак… - неуверенно заметила она.

Не в первый раз говорила ему об этом. Но любимый всегда только криво улыбался. Как и сейчас, впрочем.

- Не подохну, - отмахнулся.

«Откуда знаешь?», в который раз захотелось спросить Тане. Перед раком все равны, болезни плевать, криминальный он авторитет или банковский менеджер. Животные, и те, от «онко» страдали сильно. Но кто ее слушал хоть разок в этом?

- Тань, давай закроем прошлую тему, хорошо?

Виталий подошел к ней впритык и обнял за пояс свободной рукой. Наклонился, отставив руку с сигаретой в сторону. Прижался лбом к ее волосам. А напряжение в нем прямо вибрирует. Каждой клеткой ощущается.

- Просто оставь это мне и забудем, а?

Таня зажмурилась, позабыв про свою сигарету. Прерывисто вдохнула, пытаясь им надышаться.

- Как, Виталь? Как о таком забыть можно, расскажи мне? - тихо прошептала, уткнувшись носом в его шею.

- Не думай, и все.

Забрал ее сигарету, свою. Сложил их в пепельницу. Обнял Таню, притиснув к себе всем телом. Руки на коже, под майкой. Горячие такие. А ей до дрожи приятно, несмотря на жару.

- Я не могу мозги отключить, любимый. Тем более, когда ситуация для тебя опасная, - с болью прошептала Таня.

Казак хмыкнул.

- Та, ну ладно, Тань. Под контролем все. Не опасней, чем у остальных…

Она почему-то хмыкнула. Только это как-то истерично вышло.

- Не опасней? Не опасней - это когда ты не ходишь с пистолетом, одним этим нарушая закон. Когда не занимаешься… Этим всем, - попыталась обтекаемо описать. - Не опасней, это когда я тебя слушаю, и с водителем еду домой. А не брожу ночью по улицам и маршруткам, обвешавшись всеми украшениями, которые ты мне подарил, понимаешь? А то, что ты делаешь, это точно - опасней, Виталь.

Таня замолчала. Говорила об одном, а сама до боли в груди еще и другого боялась. Да, о его безопасности думала в первую очередь уже. Но и мысль о том, чем именно может заниматься, покоя не давала.

И Казак не спешил ее переубеждать или спорить в этот раз. Только обнимал очень крепко, запустив руки в волосы Тане, перебирал пряди.

- Ты, вообще, собираешься бросать? - едва слышно прошептала она, не поднимая голову. - Только честно, Виталь, умоляю. В этот раз, как есть, откровенно, - цеплялась за него обеими руками, как за последнюю надежду, несмотря на весь страх, что заставлял о таком спрашивать.

А Казак все еще молчал. И у Тани от этого сердце пропускало удары.

- Я не знаю, свет мой ясный.

Виталий произнес это с тяжелым вздохом, так и не отпуская ее волосы. А Тане не стало легче от такого объяснения. Более того, горло пересохло, сжалось, и за грудиной давящая боль. И Виталий, словно ощущая это все в ней, держит крепко, не дает отступить.

- Я хотел бы дать тебе все, о чем не попросишь, Танюша, - прижался губами к ее макушке и, словно бы, легко покачивать стал Таню.

Хотел успокоить? Возможно. Только ей от его слов все тяжелее становилось. И вновь дрожь в мышцах зарождаться стала. А Виталя это видел.

- Все это не только от меня зависит, ты же не можешь не понимать! - немного напряженно уже, бросил он, крепче сжав Таню.

Только ее дрожь от этого не стихала.

- И есть люди, которые на меня рассчитывают. Я не могу и не хочу их подводить, понимаешь? Потому что они никогда не подводили меня.

Под конец Казак отклонился и глянул на нее. Глаза в глаза. И чувствовалось, ощущалось всем телом, что тоже заводится, уже сердится из-за того, что говорит ей это, возможно. Объясняет, переступая через какие-то свои внутренние убеждения.

Только и Тане легче не становилось. Безнадежней. Потому что с каждым его словом, она все больше теряла перспективу и надежду.

- На мне сейчас куча всего завязано, Таня. И я не могу просто взять, и послать все на хр**, только потому, что тебя это цепляет! - сжал ее плечи так, что стало немного неприятно.

Возможно от того, что она продолжала молчать, Казак расходился сильнее, начиная серьезно злиться. А Таня просто не знала, что ответить. Ею завладело опустошение и какая-то обреченность. Не могла она сейчас найти выход из этой ситуации. Не чувствовала никакой уверенности не то, что в завтрашнем дне, про который завелись оба, а и в себе, и в Казаке тоже.