Ольга Горовая - Дурман

- Ух ты! - Таня замерла у машины, рассматривая двор.

- Голодная?

Виталя обошел машину и обнял Таню со спины. Опустил подбородок ей на плечо. Она обернулась, пытаясь поймать его взгляд. Но даже встретившись глазами, не особо разобралась в мыслях любимого. А у нее самой за дорогу накопились к нему вопросы. И Таня сомневалась, что Виталя не может о них не подозревать.

- Голодная, - согласилась она, накрыв его ладони своими на талии.

- Тогда - пошли, чего застыла? - усмехнулся Казак и потянул ее к проходу между цветами. - От официанта я отказался, решил, что мы и сами управимся, - заметил он, пока Таня медленно шла рядом с ним между цветов, касаясь упругих лепестков пальцами. - Нравится? - не спросил даже, а как-то потребовал ответа.

Она с улыбкой кивнула.

- Очень.

Заметил ее молчаливое настроение? Нервничать стал?

В последнем Таня сомневалась. Но некоторое беспокойство во взгляде Виталия уловила. Ситуация, в принципе, стала какой-то… непростой. Не напряженной, нет. Но оба ощутили, что пришел момент, когда вряд ли удастся продолжать «ходить вокруг, да около». Надо будет вскрыть все, что до этого отодвигали. А насколько они к этому готовы? Таня не представляла. И ей стало страшно. Понятия не имела, что Виталя думает по этому поводу, но она дае летнего жара сейчас не ощущала. Мерзнуть начала от этого страха.

А Казак внимательно следил за каждым ее движением и жестом, прищурившись. Руку поймал, заметил, что пальцы ледяные, растирать начал. И, все же, промолчал, помогая ей сесть в плетеное кресло. Между ними сейчас, вообще, какая-то тишина повисла, и нарушить ее никто даже не порывался.

Казак сразу шампанским занялся, наполнив их бокалы. Отставил бутылку назад, в ведерко со льдом. Но, вместо того, чтобы сесть напротив, где было сервировано, переставил свое кресло почти впритык к ее. Взял Танин бокал, протянул ей, свой поднял. Почти вынудил «чокнуться» и сделать глоток. Хотя, Таня не сопротивлялась, в общем-то. Скорее, медленно «плыла» по течению, наблюдая за ситуацией, и собираясь с силами. И он это заметил, она не сомневалась. Но, следуя своему пониманию жизненной ситуации, шел вперед напролом.

Опустился в кресло, развернул и Таню к себе, скупым движением вытащил из кармана небольшую красную бархатистую коробочку. Большим пальцем левой руки откинул крышку.

- Ну так что, Танюша, - наконец-то усмехнулся Виталий, глядя прямо на нее, пока сама Таня рассматривалакольцо. Вытащил украшение, отложив коробку и поймал ее руку. - Давай поженимся? - вроде и спрашивал, а сам уже надевал кольцо на ее палец.

А Таня все еще молчала, даже не глядя на свою руку, хоть и чувствовала, что немного великовато. Но Виталя, наверняка, и этот вариант предусмотрел, все уладит. Смотрела ему глаза в глаза. И он смотрел. Вот теперь точно напряженно и настороженно, вероятно, из-за повисшей тишины. И такие знакомые тени появились в любимом взгляде, так явно проступило это все, что Таня не выдержала. Встала с кресла. Виталя крепче сжал ее ладонь, демонстрируя, что не позволит отойти. Но она и не рвалась. Он просто не сразу понял ее задумку.

А Таня села ему на колени, обхватив руками шею Виталия, прижалась головой к его плечу. Так проще и легче казалось. Вместе со всем же справятся? Все смогут решить? И не ойкнула даже, когда он сжал, стиснул ее в своих руках.

- Не слышу положительного ответа, Танюш? - вроде и смеется, но она чувствует, что как пружина сжался, сконцентрировался весь.

Обхватил ее подбородок пальцами, заставил глянуть на него. И она выдохнула, как с обрыва в воду:

- Виталь, мы же так и не решили ничего, - честно и не юля, напомнила Таня. - О ребенке говорим, о семье, живем вместе, а о главном все это время - не решаемся говорить.

Он нахмурился. Сжал зубы, она видела, как прорезали щеки вертикальные складки, всегда появляющиеся, когда Казак заводился.

- Таня! - с напором, давяще. - Не парься…

Но она в этот раз не могла отступить, хоть и страшно стало. Сейчас до суеверного ужаса боялась любого расстояния.

- Нет, Виталь, послушай! - не дала ему прервать себя. - Ты про мою работу все время говоришь, грозишься, что запретишь. А мне, что о твоей… деятельности сказать?

Сама обняла его лицо холодными пальцами. Кольцо непривычно давило на кожу. Но Таня не на украшение смотрела, в глаза Витале.

- Я что? Переутомиться на работе могу, да. Переработать, разозлиться. А - ты, Виталь? Даже если не вспоминать о моральной стороне этого всего… Насколько все то, о чем мы не говорим никогда… серьезно? - хотела сказать «опасно», и все равно побоялась. Видела, что он и так уже на взводе. - То, куда ты ездишь, когда мне ничего не объясняешь, все твои «дела»? Мы ведь о будущем говорим, о семье настоящей, о ребенке…